Конечно, все это пустяки. Пожелай Пруденс голливудской свадьбы с оркестрами и киносъемкой, он бы сжал зубы и согласился. Главное, самая суть – что она будет его женой, остальное – частности; и все же иногда он падал духом. К примеру, ему не очень нравился этот ресторан.

Отель «Баррибо», обиталище миллионеров и магарадж, гордится тем, что лучше всех отелей поставит на место неподходящего клиента, так как обслуживающий персонал подбирают по одному признаку: умеешь ли ты скривить губы и правильно приподнять бровь.

Прекрасно понимая, что его одежда больше подходит для артистического кафе, Генри совершенно пал духом после разговора с метрдотелем. Этому вседержителю явно не нравился его галстук, и он не совсем понимал, как можно ходить в таких мешковатых штанах. Чувствуя себя чем-то вроде бродяги-мотоциклиста, несчастный Листер пошел к дверям, где поджидал, по всей видимости, бывший король Руритании, еще при входе обдавший его презрением. Чтобы пройти мимо него, надо было выпить. И Генри свернул к двери, ведущей в бар.

Заботливый архитектор сделал верхнюю часть этой двери стеклянной, чтобы посетитель мог проверить, нет ли там его кредиторов. Прижавшись к стеклу носом, Генри Листер увидел изящного молодого человека и растерялся, ибо не был уверен, что вынесет сейчас изящных молодых людей.

Но выпить хотелось, и он заглянул снова. Изящный человек был явно из тех, кто кинет взгляд на брюки и отвернется с сардоническим смешком. На третий раз впечатление это усилилось, тем более – на четвертый.

Типтон Плимсол заметил его со второго раза. За стойкой есть зеркало, в нем отражается дверь. И вот в этом зеркале между бутылками замелькало какое-то лицо.

Поначалу миллионер отнесся к нему легко.

– Никак не решится, – заметил он бармену.

– Сэр? – отозвался бармен.

Типтон ему объяснил, что нечто вроде гориллы смотрит в дверь и скрывается, но бармен сказал, что ничего такого не видел. Типтон задумался; ему показалось, что горилла очень пристально на него смотрит. Однако страху он не поддался.

– Да вон же! – сказал он, когда Генри заглянул в четвертый раз.

– Где? – поднял голову бармен.

– Исчез, – отвечал Типтон.

– Вот как? – вежливо заметил бармен. – Погода хорошая, сэр.

Типтон думал дольше. Легкий трепет сменялся страхом. Чтобы стряхнуть его, он взял и открыл дверь.

За время, истекшее между этим поступком и четвертым появлением Генри, в игру вступил новый фактор: фамильная гордость Листеров. Генри Галахад устыдился самого себя. Победитель прошлогоднего матча боксеров-любителей испугался дылды в ливрее? Нет! Он кинулся во вращающуюся дверь головой вперед и был вознагражден – руританский король помогал выйти из такси герцогу или маркизу, а его не заметил. Чувствуя примерно то же, что отроки после печи, Генри Листер побежал к регистратуре.

Так и получилось, что Типтон увидел лишь пустоту. И ледяная рука сжала его сердце.

Вернувшись к стойке, он увидел и полный бокал, но не взял его. Новые чувства к Э. Дж. Мергатройду поднимались в нем. Да, противный голос. Да, баки. Но этот медицинский Иеремия знает, что говорит.

Генри двигался к Бромтон-роуд. Короткий подъем прошел, ему снова хотелось выпить, он снова был тем взволнованным желе, каким стал, когда понял, что сегодня его свадьба. Как олень на источники вод, стремился он к выпивке.

Приближаясь к «Парк-отелю», он догадался, что здесь последний его шанс. Отойдешь хоть на шаг к западу – и ты в пустыне.

Он вошел и сел к стойке. Через пять минут Типтон Плимсол, завидев тот же отель, постучался к шоферу.

– Эй! – сказал он, а шофер откликнулся: