– Боже мой! Студень? – проворчал раздраженный голос. – Конечно, я очень благодарна, но я надеялась, что сегодня это будет бараний бульон.

Поллианна чуть-чуть нахмурилась.

– Да? А я думала, что, когда вам приносят студень, вы хотите цыпленка, – заметила она.

– Что-о? – Больная вдруг повернулась в постели.

– Нет, ничего, – поспешила извиниться Поллианна. – Разумеется, тут нет большой разницы. Просто Ненси говорила мне, что вы всегда хотите цыпленка, когда вам приносят студень, а бараний бульон – тогда, когда мы приносим цыпленка… Но, может быть, все наоборот, и Ненси перепутала.

Больная приподнялась и села в постели, что случалось с ней весьма редко, хотя Поллианне об этом не было известно.

– Ну, мисс Нахалка, кто ты такая? – спросила она.

Поллианна весело засмеялась:

– О, меня зовут совсем по-другому, миссис Сноу… и я этому рада! А такое имя было бы похуже, чем Хадшиба, правда? Меня зовут Поллианна Уиттиер, и я племянница мисс Полли Харрингтон и теперь живу у нее. Вот почему я сегодня принесла студень.

Первую половину этого объяснения больная выслушала сидя прямо, в позе, свидетельствующей о заинтересованности, но при упоминании о студне снова безвольно упала на подушки.

– Хорошо, спасибо. Твоя тетя, конечно, очень любезна, но у меня сегодня что-то нет аппетита, и к тому же мне хотелось бараньего… – Она внезапно умолкла, а затем продолжила, резко изменив тему разговора: – В прошлую ночь я совсем не сомкнула глаз!

– Ах, вот бы мне так, – вздохнула Поллианна, поставив студень на маленький столик и удобно усаживаясь на ближайший стул. – Сколько времени теряешь, пока спишь! Вам не кажется?

– Теряешь время, когда спишь? – В голосе миссис Сноу звучало недоумение.

– Да, а в это время можно было бы жить. Так жаль, что мы не можем жить и ночью!

Больная опять, выпрямившись, села в постели.

– Ты меня прямо-таки изумляешь! Ну-ка! Подойди к окну и отдерни штору, – распорядилась она. – Я хочу увидеть, как ты выглядишь!

Поллианна поднялась, рассмеявшись, но не очень весело.

– Ах, Боже мой! Теперь вы увидите мои веснушки, – вздохнула она, подходя к окну. – А я так радовалась, что темно и их не видно. Ну, вот, теперь вы можете… О! – воскликнула она, когда обернулась к постели. – Я так рада, что вы захотели увидеть меня, потому что теперь и я вас вижу! Никто не говорил мне, что вы такая красивая!

– Я! Красивая? – с горькой усмешкой переспросила женщина.

– Ну да. А вы не знали?

– Нет, не знала, – сухо ответила миссис Сноу.

Миссис Сноу прожила на свете сорок лет и пятнадцать из них была слишком занята тем, что горячо желала, чтобы каждая вещь вокруг нее была не такой, какая она на самом деле. А потому у нее не хватало времени на то, чтобы радоваться этим вещам в том виде, в каком они существуют.

– О, но у вас такие большие темные глаза и волосы черные и вьются! – защебетала Поллианна. – Я так люблю черные кудри. Это одна из тех вещей, которые я надеюсь получить, когда попаду на небо. И у вас такой чудесный легкий румянец. Да, да, миссис Сноу, вы красавица! Я думаю, вы поняли бы это, если поглядели на себя в зеркало!

– В зеркало! – проворчала больная, снова падая на подушки. – Да, конечно, последнее время я нечасто прихорашивалась перед зеркалом… да и ты не прихорашивалась бы, если бы лежала весь день неподвижно на спине, как я!

– Конечно нет, – согласилась Поллианна сочувственно. – Но подождите… позвольте, я покажу вам! – воскликнула она, вприпрыжку подбегая к комоду и беря с него маленькое ручное зеркало. На обратном пути к кровати она приостановилась, критически оглядев больную. – Если вы не возражаете, я хотела бы немножко по-другому причесать вас, прежде чем поднести вам зеркало, – предложила Поллианна. – Можно мне причесать вас? Пожалуйста! Позвольте!