– В таком случае все в порядке.

На какое-то мгновение наступила тишина. После чего Поллианна весело сообщила:

– А знаешь, я даже рада, что не она приехала встретить меня. Потому что теперь меня еще только ожидает знакомство с тетечкой, а у меня уже есть ты, такая замечательная.

Нэнси зарделась. Тимоти обернулся к ней, насмешливо улыбаясь.

– По-моему, тебе сделали тонкий комплимент, – заметил он. – Могла бы и поблагодарить юную леди.

– Я задумалась, – смущенно ответила Нэнси, – задумалась о мисс Полли.

Поллианна удовлетворенно вздохнула.

– Я тоже о ней думала. Она невероятно мне интересна. Знаете, она ведь моя единственная в мире тетя, а я очень долгое время вообще не знала, что она у меня есть. А потом папа мне рассказал. Он сказал, она живет в большом красивом доме на вершине холма.

– Так и есть, – подтвердила Нэнси. – Его отсюда уже видно: вон тот большой белый дом впереди, с зелеными ставнями.

– Ой, какой красивый! И вокруг него столько деревьев и травы! Я никогда еще не видела столько зеленой травы! Я имею в виду в одном месте. Нэнси, а моя тетя Полли богатая?

– Да, мисс Поллианна.

– Ой, я так рада! Должно быть это здорово, когда у тебя много денег! Я не знала никого, у кого бы их было много. Вот только Уайты, те, конечно, богачи. У них ковры в каждой комнате, а по воскресеньям всегда мороженое. А тетя Полли по воскресеньям ест мороженое?

Нэнси отрицательно покачала головой, губы ее непроизвольно скривились в усмешке, и она бросила на Тимоти саркастический взгляд.

– Нет, дорогая, твоя тетя не любит мороженого. Мне, во всяком случае, не доводилось видеть мороженое на ее столе.

У Поллианны вытянулось лицо.

– Не любит? Вот те раз! Не представляю себе, как можно не любить мороженое. Но, как бы там ни было, я могу этому только порадоваться, потому что от мороженного, которое не съел, не станет болеть живот. Я у миссис Уайт съедала столько мороженого, что у меня потом часто болел живот. А ковры у тети Полли есть?

– Да, ковры у нее есть, – подтвердила Нэнси.

– В каждой комнате?

– Ну, почти в каждой, – ответила Нэнси, внезапно нахмурившись, при воспоминании о комнатушке под самой крышей, где не было никакого ковра.

– Ой, я так рада! – воскликнула Поллианна. – Я люблю ковры. У нас дома их не было. Только две маленькие дорожки из благотворительных посылок. Одна из них, к тому же, была в чернильных пятнах. А у миссис Уайт еще и картины на стенах, изумительно красивые. С розами и коленопреклоненными маленькими девочками, а еще – с котятами, с овечками и львом. Ну, не все вместе, конечно, а по отдельности. Правда, в Библии сказано, что лев и ягненок будут вместе, но это еще не сейчас. То есть у миссис Уайт на картинах они пока по отдельности. Ты любишь красивые картины?

– Я?.. я не знаю, – неуверенно ответила Нэнси.

– А я люблю картины. Только у нас дома их не было, потому что в пожертвованиях они попадаются не так уж часто. Нам, правда, попались целых две. Но одна оказалась так хороша, что папа продал ее, чтобы купить мне ботинки. А другая была так плоха, что развалилась, как только мы ее повесили: стекло треснуло, знаешь. А я тогда расплакалась. А теперь я даже рада, что у нас не было всех этих красивых вещей. Потому что теперь мне тем более будут нравиться те, что у тети Полли. Я ведь к ним не привыкла, понимаете? Это все равно, что найти в партии пожертвований миленькие яркие ленты для волос, после того, как в предыдущих партиях попадались одни лишь выцветшие коричневые. Ух ты, какой потрясающе красивый дом! – перебила сама себя Поллианна в тот момент, когда они выехали на широкую аллею, ведущую к имению.