А как только Поллианна закончила, в дверях комнаты появилась Милли.

– Поллианна, тебя ждёт твоя тётя, – уныло-равнодушно сообщила она. – Звонила по телефону в дом Харлоу, что напротив нас на улице. У них одних по соседству имеется телефон. Так вот, она сказала, чтобы ты поживее шла домой, тебе ещё надо успеть поиграть гаммы до того, как стемнеет.

– Хорошо, – неохотно поднялась со своего стула Поллианна. – Уже бегу, – и добавила, неожиданно рассмеявшись. – А ведь я должна радоваться тому, что у меня ноги есть, чтобы бежать, правда, миссис Сноу?

Миссис Сноу ничего не ответила, лежала с закрытыми глазами. Но у Милли глаза сделались большими, как розетки для варенья, когда она увидела текущие по щекам матери слёзы.

– Прощайте, – прощебетала Поллианна, устремляясь к двери. – И простите, что не успела сегодня сделать вам причёску. Но сами видите… Ничего, в следующий раз сделаю, может быть!

Один за другим летели июльские дни. Для Поллианны все они были по-настоящему счастливыми, и она постоянно повторяла тёте, как замечательно она чувствует себя здесь, в её доме, на что мисс Полли обычно отвечала ей своим суконным голосом:

– Очень хорошо, Поллианна, очень хорошо. Я рада, конечно, что ты счастлива, но надеюсь, что дни твои не только приятны, но и плодотворны, без чего я не могла бы считать исполненным свой священный долг.

Уф-ф! Выслушав эту тираду, Поллианна обычно отвечала тем, что обнимала свою тётю и целовала её в щеку, чем всегда приводила мисс Полли в замешательство. Но однажды Поллианна нарушила эту традицию.

– То есть ты, тётя Полли, считаешь, что наши дни не должны быть просто счастливыми? – спросила она, застыв с иголкой в руке, поскольку дело было во время урока шитья.

– Да, именно так я считаю.

– То есть дни должны быть еще и плодо… творными, да?

– Разумеется.

– А что это значит – плодотворными?

– Ну… плодотворными, значит… э… они должны приносить пользу. Какой же ты всё-таки странный ребёнок, Поллианна! Полезными должны быть наши дни.

– Тогда что же, выходит, что просто радость – она не пло… плодо… творная, да?

– Нет, конечно.

– Жаль. Тогда, боюсь, тебе моя игра не понравится, тётя Полли, и ты никогда в неё играть не станешь.

– Игра? Какая ещё игра?

– Ну, та, что мы с папой… – Поллианна испуганно прихлопнула себе рот ладошкой и пробормотала: – Нет, так… ничего.

– На сегодня хватит, Поллианна, – сухо сказала мисс Полли и нахмурилась. – Урок окончен.

Позже в тот же день Поллианна, спускаясь со своего чердака, столкнулась с мисс Полли, поднимавшейся вверх по лестнице.

– Ой, тётя Полли, как я рада, что ты решила навестить меня! – радостно воскликнула Поллианна. – Пойдём, пойдём! Я люблю гостей, заходи!

Она стрелой бросилась назад, наверх и широко распахнула чердачную дверь.

Честно говоря, никакого намерения навещать свою племянницу у мисс Полли и в помине не было, а направлялась она на чердак затем, чтобы взять свою белую шерстяную шаль, что хранилась в кедровом сундуке возле восточного окна. Но, тем не менее, немало удивляясь самой себе, она не прошла к тому сундуку и не взяла ту шаль, но оказалась сидящей на одном из жёстких стульев с прямой спинкой в крошечной комнатке Поллианны. Странно, но после приезда в её дом племянницы, с мисс Полли довольно часто случались удивительные, непонятные вещи, когда она, словно против собственной воли, вдруг совершала то, чего ну никак не собиралась делать!

– Я люблю гостей, – повторила Поллианна, порхая по комнатушке с достоинством и грацией принцессы, принимающей в своём дворце королеву из соседнего государства. – Особенно теперь, когда у меня появилась своя комната! Нет, комнаты-то у меня и раньше всегда были, но не свои, а съёмные. А съёмная комната – это же совсем не то, свою собственную комнату в сто раз приятнее иметь, это всем известно. Скажи, тётя, ведь это теперь моя собственная комната, правда же?