– Обычное дело, – сказал полковник. – Полковнику Аурелиано Буэндиа в деревнях тоже приводили девушек.

Жене шутка понравилась. Петух что-то забормотал гортанным голосом, напоминавшим человеческий.

– Иной раз кажется, будто он вот-вот заговорит, – сказала жена.

Полковник снова взглянул на петуха.

– Петух первоклассный. – Он что-то подсчитал вполголоса, помешивая кашу. – Обеспечит нас едой года на три.

– Мечтами сыт не будешь, – сказала она.

– Это верно, но они придают сил, – ответил полковник. – Это как чудодейственные таблетки дона Сабаса.

Ночью он плохо спал, пытаясь отогнать мрачные мысли. На следующий день жена опять подала на обед маисовую кашу. Она ела молча, низко опустив голову, и полковник почувствовал, как ему передается ее плохое настроение.

– Что с тобой?

– Ничего, – ответила жена.

Он понял: теперь пришел ее черед обманывать. Попытался успокоить жену, но она его не слушала.

– Я думаю о том, что прошло уже почти два месяца после похорон, а я все никак не соберусь навестить мать покойного.

Она пошла туда в тот же вечер. Полковник проводил жену, а потом свернул к кинотеатру, привлеченный музыкой, что лилась из громкоговорителей. Падре Анхель, сидя на пороге своего дома, следил за публикой: проверял, кто пойдет в кино, несмотря на его двенадцать предупреждающих ударов. Крики ребятишек, пронзительная музыка, потоки света на небольшом пространстве перед входом приобретали физически ощутимую плотность. Кто-то из мальчишек прицелился в полковника из деревянного ружья.

– Как там петух, полковник? – спросил он требовательным голосом.

Полковник поднял руки:

– Петух в порядке.

Весь фасад здания занимала красочная: «Полуночная девственница».

Девственница красовалась в бальном платье, причем одна нога у нее была обнажена почти целиком. Полковник бродил вокруг кинотеатра, пока вдали не засверкали молнии и не загрохотал гром. Тогда он отправился на поиски.

В доме покойника ее не было. И домой она не возвращалась. Часы на стене остановились, но полковник прикинул, что до комендантского часа осталось совсем немного. Он ждал, слушая, как приближается гроза. И уже было собрался продолжить поиски, как жена наконец вернулась. Он отнес петуха в спальню. Жена переоделась и вышла в гостиную, где полковник успел завести часы и теперь ждал сигнала комендантского часа, чтобы пустить их.

– Где ты была? – спросил он.

– Да так… – отмахнулась жена. Не глядя на мужа, она зачерпнула стакан воды из кувшина и вернулась в спальню. – Кто бы мог подумать, что сегодня дождь начнется так рано?

Полковник промолчал. Услышав звуки горна, он пустил часы, закрыл окно и вернул стул на место. Когда он вошел в спальню, жена молилась с четками в руках.

– Ты мне не ответила, – сказал полковник.

– Что?

– Где ты была?

– Да заговорилась, – сказала она. – Я ведь столько времени не выходила из дому.

Полковник подвесил гамак. Запер дверь, распылил средство от насекомых. Затем поставил лампу на пол и лег.

– Не понимаю я тебя, – с грустью произнес он. – Самое плохое в бедности – это то, что она вынуждает говорить неправду.

Жена глубоко вздохнула.

– Я ходила к падре Анхелю. Хотела занять у него под обручальные кольца.

– И что он тебе сказал?

– Сказал, что закладывать святыню – грех. – Она опустила москитную сетку. – А два дня назад я пыталась продать часы. Но их никто не берет. Сейчас и совсем новые часы со светящимися цифрами продаются в рассрочку. По ним можно узнать время даже в темноте.

Полковник понял, что за сорок лет общей жизни, общего голода и общих лишений он так и не узнал как следует свою жену. Наверное, любовь их тоже постарела.