От таких вопросов может не то чтобы разболеться голова, запросто могут подкоситься руки и ноги. Но уроки в доме старого мага давали свои плоды.

«За новыми гостями в тонком мире сначала наблюдают, оценивают, а только потом принимают решение: уничтожить или взаимодействовать, – вспоминал голос Рашида полковник. – Веди себя естественно, непринуждённо, но всегда концентрируйся на центре своей тяжести. Это как в борьбе».

То ли от этих мыслей, то ли под влиянием местных условий облака рассеялись, и на тускло-голубом небе появилось солнце. Тут же горячие лучи стали припекать голову и жечь плечи и спину через куртку. Полковник продолжал шагать, двигая ногами в густой лопушистой траве. Ходьба его успокаивала и разворачивала новый поток мыслей.

«Старик говорил, что слежка за мыслями становится невозможной, когда постоянно ощущаешь центр тяжести как точку… С полной уверенностью я, конечно, не могу утверждать, но, по крайней мере, к ним доносятся мои обрывки. Всё это немного неприятно, до тех пор, пока не свыкнешься с мыслью, что иначе и быть не может. У каждой живой твари свои условия жизни. Селёдке не дано разгуливать по лесу – ей всю жизнь приходится мокнуть в море. А вот мне не разрешается жить, как живут все прочие люди, только и всего. В то время как другие, шагая по улице или парку, разглядывают витрины, цветы или женские ноги, мне приходится смотреть за тем, что происходит за деревьями и кустами и за теми же цветами. Не прячется ли за ними некто, кто готов всадить мне пулю в голову, а то и просто убить кулаком. Надо соображать, случайно ли хрустнула ветка или на неё наступила нога существа, ненавидящего меня всеми своими двумястами килограммами.

Многие люди сперва говорят, а потом уже обдумывают сказанное, мне же всё время приходится заранее взвешивать каждое своё слово, а теперь и каждую мысль. Любой и каждый человек может вообразить себе, что у него есть личная жизнь, мне же доверена горькая истина, что у меня нет личной жизни.

Самое смешное, что, хотя меня сейчас ни на минуту не оставляют одного, я всё время испытываю разъедающее чувство одиночества. Вернее, нечто подобное ощущает циркач на трапеции в тот момент, когда он готовится совершить смертельный прыжок на головы двух тысяч человек.

Справедливости ради стоит отметить, что настроение моё не тягостное и не горькое, как сок алоэ. Я согласен всю жизнь прожить так, чтобы большинство людей не задумывались о серьёзных проблемах и, когда шли по улице, не потели от испуга. Всегда должен находиться какой-нибудь герой, спасающий человечество, за всех отрабатывающий негативную карму. Сейчас – это я, полковник Русь, и, между прочим, мне всегда сопутствует удача.

Надо попытаться каким-то образом выйти на их вожака или предводителя. Что толку говорить с рядовыми членами стаи? Надо выходить на руководство. А выход такой возможен только по праву. Праву с большой буквы. Значит, придётся попотеть».

Увлечённый такими размышлениями, полковник краем глаза заметил справа шевеление ветки, а потом фигуру существа, отделившегося от ствола высокой сосны. Это был зверочеловек с низким лбом и широкими волосатыми плечами. Его глаза холодно и внимательно рассматривали полковника, а ноздри, шевелясь, улавливали его запах.

История знает немало примеров, когда смельчакам сопутствовала удача. В те доли секунды, пока полковник раздумывал, как нанести максимальный ущерб броненосцу на двух ногах, зверюга произнесла хриплым голосом:

– Пойдём, – и, повернувшись, зашагала в лес. Полковник оторопел, но это была для него хорошая новость. «Вряд ли его ведут к костру, чтобы поджарить. Скорее всего, с ним хотят поговорить, и разговор будет со старшим. Так что одна проблема решилась сама, – раздумывал полковник. – Осталось разобраться со второй – попросту выжить».