а) нищих – тех, у кого не хватает даже на еду. Их сегодня в России порядка 9 % против 33 % в 1999 г.;

б) богатых – тех, кто считает, что им хватает абсолютно на все: отдых, образование детей, в том числе зарубежное. Их меньше 1 %;

в) классический средний класс – группа тех, кому на все хватает, кроме машины, квартиры и дачи, но которые они в состоянии приобрести с помощью кредитов. Удельный вес этой группы – 12 %;

г) «предсредний» класс – группа тех, у кого нет проблем с едой и одеждой, но есть проблема покупки бытовой техники. На нее надо копить. Эта группа самая большая – 42 %;

д) группа просто бедных – тех, кто располагается между нищими и предсредним классом. На еду им хватает, а вот с одеждой уже проблема. Таких насчитывается 32 %[8].

А вот в каком виде предстает стратификационный срез российского общества в исследования И. Глебовой – старшего научного сотрудника ИНИОН РАН. В нем автор исходит из факта возникновения в России двух новых культур: «новой культуры социальных верхов» (условно – «нефтегазовой»), с одной стороны, и «новой массовой культуры» (условно – культуры «резервации») – с другой. Первая, как бы (именно – «как бы») прозападная, космополитическая, родилась в ответ на социальную трансформацию. Вторую питает «почва», «закрытая» среда.

С социально-экономической точки зрения, «нефтегазовую» культуру представляют 2 % населения – лица со сверхвысокими доходами. Обслуживающий и амортизирующий их слой (обобщенный средний класс) – это около 20 % общего числа российских семейств (его «ядро», обладающее всеми базовыми характеристиками «среднеклассовости» – 7 % домохозяйств). Подавляющая часть «средних» связана с относительно эффективными секторами экономики, в которых сосредоточены очаги экономического оживления.

Носителями культуры «резервации» выступают низшие слои, находящиеся за чертой бедности (около 10 % домохозяйств): пенсионеры, безработные, многодетные семьи, инвалиды и др.

Основная же часть «почвы» (примерно 70 % домохозяйств) – это та промежуточная группа, которую специалисты описывают формулой «уже не низшие, но еще и не средние». Если экономический рост укрепляет материальное положение наиболее обеспеченных доходных групп, а прямое регулирование доходов дает некоторый результат в зоне бедности, то для группы «ниже среднего» (т. е. большинства населения современной России) ситуация иная. Импульсы, исходящие от положительной экономической динамики и от попыток правительства поднять уровень жизни населения, до нее либо вообще не доходят, либо доходят в усеченном виде[9].

Несмотря на некоторое несовпадение «контрольных цифр» по отдельным стратам, из этих данных недвусмысленно следует, что с точки зрения распределения общественных благ и привилегий основным социальным результатом «радикально-либеральных» рыночных реформ является вопиющая биполярность. Де-факто Россия как умеренно стратифицированное множество (т. е. такое, при котором социальные дистанции между людьми не принимают форму разрывов и «сословного» отчуждения) перестала существовать. На ее месте возникло «две России» – противостоящие и все дальше уходящие друг от друга по своему поведению, предпочтениям, ценностным ориентациям.

Одна Россия «свободная», представленная меньшинством – богатых и очень богатых, в число которых входит и «новая» политическая элита. Оно (это меньшинство) живет по самым высоким западным стандартам (а нередко, с византийской тягой к роскоши, и превосходит их).

Другая Россия «несвободная», представленная бедным большинством, которое (в массе своей) не столько живет, сколько выживает. Будучи всецело озабоченным повседневным добыванием «хлеба насущного», с постоянной головной болью о том, как свести концы с концами.