Приход к власти баасистов открыл новый период в отношениях США и Ирака. До 1991г. политика Вашингтона прошла трансформацию от попытки договориться до военной операции. Причины эволюции американского внешнеполитического курса по отношению к Ираку, основные факты и события взаимодействия между двумя странами освещены в работах А. З. Егорина и Х. А. Абдель Хамида3, А. В. Васильева4, У. З. Шарипова5 и др.

Частично проблема ирако-американских отношений затрагивается в исследованиях А.М.Хазанова6, Е.Д.Пырлина7, а также А.З.Егорина8. В своих трудах ученые делают ценные выводы. Так, по мнению авторов, одной из причин агрессивного характера внешнеполитического курса Ирака были военные поставки со стороны СССР и США. По сути дела, замечают исследователи, США и другие страны Запада сами активно участвовали в создании собственного грозного врага.

Одной из новых работ является исследование В. Катамидзе9, посвященной проблеме взаимоотношений Ирака и Кувейта. Автор, подводя итог, замечает, что операция «Буря в пустыне» стала вестником нового мирового порядка. Несколько иначе трактуют иракскую проблему Е. М. Примаков10, П. А. Синовец и В. В. Гребцов11, которые пишут о том, что кардинально политика США по отношению к Ираку меняется только после 11сентября 2001г. Другой исследователь – Цян Сяоюнь12 отстаивает на позицию, что о начале формирования нового мирового порядка можно говорить с момента вторжения в Ирак в 2003г.

Однако, по сути, революционной работой в этом направлении стал труд американского исследователя С. Хантингтона13. Распад СССР не привели к созданию однополярной международной системы. Напротив, исчезновение сверхдержавы ускорили и углубили процессы осознания национальной идентичности. Основными игроками мировой политики остаются национальные государства. Их поведение, как и в прошлом, определяются стремлением к могуществу и процветанию, но определяется оно и культурными предпочтениями, общностями и различиями. Наиболее важными группировками государств являются уже не три блока времен «холодной войны», а семь (либо восемь) основных мировых цивилизаций. Так, вкратце можно охарактеризовать теорию С. Хантингтона. По его мнению, события в Афганистане и в Персидском заливе есть не что иное, как проявление полицивилизованного конфликта, одной из причин которого стал процесс индигенизации (возрождение не-западных культур) в не-западных обществах.

Вопросы возможности формирования «многополюсного» мира, перспективы построения так называемой глобальной американской империи сквозь призму американской национальной политической культуры рассмотрены в комплексной работе Э. Я. Баталова14. Кроме того, российский исследователь предпринял беспрецедентную попытку анализа концепций влиятельных американских авторов, как Ф. Фукуяма, З. Бжезинского, Г. Киссинджера и др., работы которых прогнозируют ту или иную модель мирового развития.

В этом же русле остается открытым вопрос: «Является ли внешнеполитический курс США новой глобальной угрозой для международной безопасности?». А. Гушер15 отвечает на этот вопрос положительно. В тоже время американский экономист Д. Хикки16 считает, что иракская операция поставила крест на американском могуществе.

Среди исследований, посвященных взаимоотношениям Вашингтона и Багдада, можно встретить и иные противоречивые выводы. Так, в ряде статей Я. Борового17 утверждается, что США не стремились к смене режима в Ираке, оставляя его буферной зоной для Ирана. Совсем другой точки зрения придерживается С. М. Задонский18, считающий, что после 1991 г. Белый Дом всячески добивается свержения режима С. Хусейна. Значительный вклад в понимании причин и последствий эволюции американской внешней стратегии после установления экономической и политической блокады иракского государства внес Е. М. Примаков