Пытаясь найти ответы на эти вопросы, помимо российской политики, мы должны иметь в виду международную рамку темы, соотношение глобального и национального хронотопов. Очевидно, что этот глобальный хронотоп вступил в фазу мощнейшей трансформации, возможно даже разрушения. «Золотой миллиард», общечеловеческие ценности, гендер Господа, информационное общество, зелёная энергетика, развитые и развивающиеся страны, спорт, труд, институты семьи и образования и многое другое на глазах теряют свои априорные смыслы для миллионов людей на Западе и расходятся кругами по всей планете. Для кого-то уютное, для кого-то несправедливое, но по-домашнему привычное восприятие мира рушится в головах землян, а очертания нового миропорядка, как и полагается в такие моменты, – в тумане и рисках. Как сказал В.В. Путин: «Мы вступаем в самое непредсказуемое десятилетие».

В этом смысле у России есть определенное преимущество: нам раньше всех досталось в 1991-м. Доставалось в этом смысле и в 1917-м, и раньше, но девяносто первый год – ещё в опыте и памяти живущих поколений. Впрочем, битва за свой и новый глобальный хронотоп от осознания этого факта никак не легче. Для нас самих в первую очередь.

Понятие «хронотоп» уже давно, с начала XX века, и прочно закрепилось в гуманитарных науках и до сих пор является предметом исследований и научных интерпретаций в академической среде. Несмотря на кажущуюся очевидность его сути – неразрывность, единство (континуум) и взаимозависимость времени и пространства, – понятие тем не менее требует необходимых пояснений, без которых невозможно ответить на вопрос: ну и что из этого знания о пространственно-временном единстве следует для власти, политики, страны? Говоря просто о хронотопе: отношения между людьми, события и реакции на внешнее воздействие таковы, каков сложившийся сознательный и бессознательный опыт и багаж смыслов у людей именно в этом времени и в этом месте. Невозможно представить себе, например, одинаковое восприятие и реакцию на снежную бурю сибиряка и жителя Африки – но и, поменяв пространство Африки на Сибирь, стать сибиряком сразу не получится, потребуется значительное время. Такими же очень различными будут реакции на действия властей, мировые новости, общественные события и поведение соседей.

В начале XX века вышла работа математика ГЛ. Минковского «Пространство и время», которая оказала влияние на теорию относительности А. Эйнштейна и в которой в категориях математики и геометрии говорится о том, что время само по себе и пространство само по себе – пустая фикция и только единение их сохраняет шанс на понимание реальности. Физиолог А.А. Ухтомский, который, собственно, и ввел понятие на основе греческих слов «хронос» – «время» и «топос» – «место», анализируя в своих опытах реакции нервной системы на внешние раздражители в зависимости от расстояния и места внешних предметов, сформулировал суть хронотопа как зависимость и целостность любого живого организма с окружающим пространством-временем. Сразу напрашивается известная формула «бытие определяет сознание», но это бытие, по Ухтомскому, не довлеющее, а череда взаимообусловленных и детерминированных событий, когда реакция на раздражитель приводит к неизбежным следствиям в пространстве-времени. «Отныне знать – значит “предвидеть однозначно историю системы”. Знать вещь – предсказать её судьбу»[6].

Предвосхищение или уверенное ожидание определенного будущего означает его оценку с точки зрения вреда или пользы для организма. Следовательно, выбор реакции, в том числе не инстинктивный, но моральный выбор. Соответственно, из математики, психологии и физиологии у А.А. Ухтомского появляется уже философско-этическая постановка проблемы хронотопа, суть которой можно выразить следующим образом: раз всё неизбежно происходит в обусловленных хронотопом событиях, то какая ответственность лежит на человеке, когда его шаг или действие точно, возможно уже без всякого его участия, в дальнейшем породит то или иное неизбежное следствие?