Модель политического мифа, представленная в этой книге, исключает заведомо вымышленные рассказы. Если публично признается, что то или иное произведение основано на вымысле, то мифом оно считаться не может, но может, тем не менее, иметь неявную мифологическую составляющую. Рассказ о вымышленных персонажах или фантастических событиях может быть вплетен в контекст мифологического восприятия определенного исторического периода. Такая черта чрезвычайно характерна для идеологически ангажированных романов. Возьмем в качестве примеpa роман французского коммуниста Поля Низана «Антуан Блуайе» (1933). В него входят длинные экскурсы в историю индустриальной революции во Франции, в особенности в историю железных дорог от середины девятнадцатого столетия до начала двадцатого. Эти экскурсы составляют фон истории центрального персонажа (прототипом которого послужил отец Низана), образованного человека, использованного, а затем уничтоженного безжалостной капиталистической системой времен Третьей республики.

Современник Низана Робер Брасильяк в романе «Семь цветов» (1939) описывает историю обращения к фашизму двух мужчин, и эта история разворачивается в условиях Франции, Италии, Германии и Испании межвоенных десятилетий. Роман написан на основе собственных дневников автора, опубликованных под названием «Предвоенная история» («Notre Avantguerre», 1941). Мы можем заключить, что как утопии, так и антиутопии могут неявно выполнять мифологические функции постольку, поскольку представленный в них воображаемый миропорядок может быть воспринят как предсказание будущего (об утопиях см.: Кумар 1987,1991; Левитас 1990).

Есть много произведений, располагающихся буквально на грани художественной литературы, документалистики и философского анализа. Такое определение можно применить к фильму Сергея Эйзенштейна «Октябрь» (1927), изображающему драматические события русской революции, «JFK» Оливера Стоуна (1992) или к «Товарищам» (1987) Билла Дугласа, где рассказывается история Мучеников Толпаддла – группы английских сельскохозяйственных рабочих, которые в 1834 г. были преданы суду за попытку создать профессиональный союз. К созданиям мифов причастно также и телевидение, которое ставит по собственным сценариям художественные фильмы, основанные на известных исторических событиях, и биографические фильмы о таких известных личностях, как Ганди, Черчилль или Наполеон. Даже тогда, когда сюжет фильма всего лишь стилизован, в какой-то степени отнесен к событиям определенного исторического периода, но его персонажи и их действия могут быть соотнесены с персонажами и обстоятельствами политического мифа, фильм может сыграть квазимифологическую роль. Такую характеристику можно отнести к фильмам и романам о становлении Америки (Мейнард 1934; Рашинг 1983) или о войне во Вьетнаме (Хеллман 1986; Лувр и Уолш 1988; Уолш и Олич 1988). Понятно, что в вопросе о передаче идеологических мифов имеют решающее значение способы использования невымышленных образов в обстоятельствах, приближенных к реальным, – и представленным в невымышленных мифологических обстоятельствах.

Случается даже и так, что художественное произведение может стать причиной возникновения политического мифа. Это происходит в том случае, если повествование (или какая-либо его часть) принимается некоей социальной группой за истину. Норман Кон (1970b: 38–45) приводит в пример роман «Биарриц», принадлежащий перу Германа Гедше, изгнанного из почтовой службы в Пруссии, и изданный в Берлине в 1868 г. (автор скрылся под псевдонимом «Сэр Джон Рэтклифф»). Действие одной из глав происходит в Праге в середине XIX в. на еврейском кладбище. Около одной из могил тайно собрались представители двенадцати колен Израилевых плюс тринадцатый – представитель евреев, томящихся в изгнании. Такие встречи происходят раз в столетие на протяжении тысячи лет. На них обсуждаются пути избранного народа к власти и благоденствию и его стратегия в его непрерывной битве за покорение христианского мира. В 1870-х гг. в Санкт-Петербурге, Москве, Одессе и Праге был опубликован памфлет, представляющий тайные действия еврейской цивилизации. Хотя сюжет этого памфлета вымышлен, в тексте утверждалось, что он основывается на фактах. В июле 1881 г. французский журнал «Контемпорен» данный эпизод преподнес как исторический факт, о котором рассказал некий британский дипломат по имени сэр Джон Редклиф. В этой версии речи всех двенадцати представителей колен Израилевых были слиты воедино. Эта большая речь была перепечатана в 1896 г. в антисемитском труде Франсуа Бурнана «Евреи – наши современники». Она имела широкое хождение даже после Первой мировой войны, в первую очередь в Германии. В шведском издании, увидевшем свет в 1933 г., говорилось, что сэр Джон был убит при загадочных обстоятельствах. «Речь раввина» (такое название этот текст получил впоследствии) часто использовалась как доказательство подлинности «Протоколов сионских мудрецов», которые сами являются фальшивкой.