– Сегодня же поставлю задачу, чтобы прочли всё до буковки и сделали анализ, – пробурчал Гордеев, отнимая у меня книги и пряча их в «бардачок». – Черт-те что… Разве можно такие вещи – народу? Ещё бы оружие разрешили продавать, вообще было бы здорово…

Когда мы уже подъезжали к Городу, Гордееву позвонили. – Слушаю… Угу… Что?! Что за идиотские шутки?! Погоди-ка…

Гордеев резко сбавил скорость, съехал на обочину и, окончательно остановив машину, покинул салон. Дальнейший разговор происходил на улице, судя по интонации и отдельным репликам, можно было понять, что случилось нечто экстраординарное.

Переговорив, Гордеев вернулся на своё место и сообщил нам о происшествии.

– Только что было совершено нападение на конвой с «ренегатами».

– Обалдеть! – бесхитростно отреагировал Петрович. – Интересные у вас тут обычаи…

Ренегатов отбили, увезли в неизвестном направлении, конвой крепко помяли, но, слава богу, никого не убили. Нападение было дерзким и вроде бы безрассудным, но если вдуматься… В сотне метров от Управления, в многолюдном месте, внезапно: сотрудники и предположить не могли, что случится такая вопиющая наглость, так что никто не успел вытащить оружие. А если бы и успели – вокруг люди, десять раз подумаешь, прежде чем стрелять.

– В общем, набили морды, забрали, юркнули во двор – и с концами…

Гордеев выглядел на удивление спокойным, сильных рефлексий не проявлял, но чувствовалось, что он крепко на взводе и очень хочет немедля заняться чем-то полезным. Например пострелять, на худой конец, просто побить кого-нибудь ногами и поорать благим матом. Во взгляде его поселилась угрюмая кровожадность, левая рука нервно тискала телефон, правая нырнула за отворот дубленки и, судя по характерному положению, нянчила рукоять пистолета.

– Что ж, давай тогда дальше мы сами. – Петрович кивнул на остановившийся впереди «Патрол». – Я бы тоже всё бросил и помчался…

Тут Гордееву опять позвонили. Он ответил, пробурчал нам «одну минуту» и, вновь покинув салон, принялся разгуливать за машиной, общаясь с абонентом и активно жестикулируя.

Пока Гордеев утаптывал снежок на обочине, напряжённо общаясь по телефону, мы накоротке обменялись мнениями.

– Ну что, коллеги… – на правах старшего группы спросил Петрович. – Какие впечатления?

– Похоже, что полным ходом идёт подготовка к какой-то непонятной пакости, – высказался я.

– А конкретнее? – Петрович «сделал стойку» и привычно ухватился за слово. – К какой именно пакости?

– К непонятной, – повторил я.

– А если без иронии?

– Да ну, какая тут ирония? Совершенно непонятно, к чему, вообще, вся эта возня.

– Версии?

– Никаких! Даже каких-то отдалённых предположений нет. Но, согласитесь, похоже на подготовку к чему-то такому… Гхм… Непонятному, в общем.

– Похоже, – согласился доктор. – А ещё это похоже на тривиальные клановые разборки и… обычный Новогодний Бардак. В последней декаде декабря все поднатужились, выложились, подвели итоги уходящего года и дружно ушли в загул. И две недели отрываемся так, что дым коромыслом.

– Генерируем слухи, раздаём агитки и проводим опросы на тему «если завтра война»? – усомнился Петрович. – Странный какой-то «дым», не находите? Алекс, что в твоём понятии «дым коромыслом» применительно к новогодним каникулам?

– Пьём до упаду, громко и скандально гуляем, с горки катаемся, деремся, бюстгальтеры рвём в клочья, пиротехнику жжём. Примерно так.

– Да, вот это нормальный такой «дым», – одобрил Петрович. – Вполне в духе традиций. А тут…

– «Сетевая зависимость», – подсказал доктор. – В такой замысловатой, чудно-провинциальной форме.