Таким образом, у нас образовался отряд, численностью свыше 100 человек. Выстроив его на шоссе по четыре человека в ряд и скомандовав «на плечо», мы сами удивились, как в ночной темноте, при тусклом лунном освещении, наша дружина смахивала на вполне вооруженный отряд, ибо у каждого над плечом торчало что-то весьма похожее на дуло винтовки.

План разоружения имения был таков: подставные сто человек, окружая имение, должны были спрятаться за деревьями с палками на перевес, с таким расчетом, чтобы создать впечатление вооруженных людей наготове; нам же, десяти лицам, частично кое-как вооруженным старыми «бульдогами» с неполным комплектом патронов, охотничьими ружьями и прочим оружием, надлежало разделиться на две группы, из которых одна должна была занять парадный вход, а другая – черный, причём при обнаружении хотя бы одного ружья, мы должны были сейчас же передать его невооруженным.

Подойдя к имению со всеми предосторожностями, по возможности бесшумно, «палочники», как и было предположено, окружили его «бегом»; остальные же две группы бросились к входам и немедленно постучали. Я стоял во главе группы, занимавшей черный ход, и мой отряд расположился вплотную к дверям так, чтобы, по открытии их, вход оказался бы в нашем распоряжении. Изнутри раздался вопрос:

-– Кто там?

Когда было отвечено, что стучатся представители Руенского Бюро, дверь распахнулась и в ней показался ствол ружья.

Схватив его левой рукой и приподняв, я правой направил дуло своего револьвера против человека, державшего это ружье, с возгласом:

–– Ни с места—застрелю!

Человек выпустил из рук ружье и стал как вкопанный.

Человек этот оказался лесничим помещика и родственником управляющего имением, выставленное им трехствольное ружье, изукрашенное серебром на прикладе, было его собственным. Позади него стоял его помощник, также вооруженный охотничьим ружьем, которое у него тут же и было отобрано. Захваченным оружием сейчас же были снабжены двое невооруженных из нашего отряда.

Тем временем парадный ход был занят другой частью нашего отряда, и мы уже встретились в барских палатах, тщательно все обыскивая. Обнаружено было порядочное количество всякого оружия, боевых припасов и другого снаряжения, правда, часть ружей была очень старых образцов, но в условиях нашего оружейного голода это было вполне пригодно.

Покончив с обыском и не найдя нигде черкесов, мы потребовали от управляющего указать, где они спрятаны, пригрозив, что если он не скажет, а мы сами их обнаружим, то ни им ни ему не поздоровится, в ответ на это он нас заверил, что их нет и никогда не было.

Расспросив ряд батраков, мы убедились, что черкесов, действительно, уже нет, но что несколько недель тому назад они здесь еще были. Мы решили было уже отправиться в обратный путь, как вдруг узнали, что в имении находятся две пушки; мы снова вернулись к управляющему и потребовали их выдачи. Его отрицания и прочие рассуждения заставили нас прибегнуть к угрозе, после чего пушки нашлись, правда, дюймового калибра, старого образца, зажигаемые фитилем. Со словами – и это пригодится, мы привязали к ним по бечевке и потащили за собой.

Поблагодарив наш «палочный отряд» за соучастие в деле, мы отправились к местечку, предварительно, по случаю первого успеха, сделав несколько выстрелов в воздух из только что приобретенных трофеев.

Подходя уже к местечку, мы увидели, что к нам навстречу едут две подводы, на одной из которых сидит урядник, руенский фельдшер Зумент, кожевник Кюнс и еще кое-кто из зажиточно-консервативного элемента.

Мы остановили их и спросили, куда и зачем они едут. Они ответили, что услыхали выстрелы (прямым путем—имение от местечка в двух верстах) и, узнав в Бюро, что мы отправились на разоружение имения, и предполагая, что могут быть раненые, поспешили к нам на помощь с медикаментами и перевязочными средствами.