– Ответ опять неверный, Миш. Вы лично видели трупы Гитлера и Евы Браун, или, как вы ее назвали, госпожи Гитлер?

– Нет, господин майор, лично не видел.

– Ну, вот видите, – оживился капитан, – а говорите, ничего не знаете. Садитесь.

Сержант грубо усадил Миша на стул.

Майор резким движением поднялся и, подойдя к Мишу, открыл перед ним пачку «Казбека». Военнопленный дрожащей рукой взял папиросу, майор щелкнул зажигалкой, и кисловатый вкус незнакомого табака, дурманящий дымок сделали свое дело. Мишу показалось, что его измученное тело обрело невесомость, стало как-то легко и приятно, притуплялась боль, ужасно захотелось общаться, говорить и говорить с этими приятными и учтивыми офицерами, которые даже бить умели профессионально, не вызывая потеков крови. Майор, по-дружески положив руку на плечо Миша, спросил:

– Как мы вас поняли, трупов вы не видели?

– Не видел, господин майор.

– И вы никого не знаете из эсэсовцев, которые якобы сжигали трупы?

– Не знаю.

– А от кого вы узнали о смерти и сожжении Гитлера?

– Впервые я услышал от группенфюрера Раттенхубера, а затем об этом только ленивый в фюрербункере не говорил.

– Как на эту информацию реагировали сидельцы фюрербункера?

– По-разному. Кто-то был явно огорчен, как, например, группенфюреры Раттенхубер и Баур, кто-то даже рыдал, как бригаденфюрер Монке. Многие не верили, но большинство так устали, что встретили сведение о смерти фюрера равнодушно.

Капитан пододвинул стул к Мишу, сел на него верхом, положив руки на спинку. Он спросил, как показалось Мишу, совершенно добродушно:

– Вот вы сказали, что не видели трупов, никого не знаете из тех, кто участвовал в их сожжении, что многие не верили в смерть Гитлера. А может, и не было никаких трупов?

Миш задумался: «А ведь и правда. Никто из тех, кого я знал в фюрербункере, трупов не видел».

– Может, это вовсе и не Гитлер, и не Ева Браун были? Могло так случиться, что кому-то было выгодно распространить слух о гибели Гитлера? – Капитан в упор глядел на Миша.

– Ну, например, Генриху Мюллеру, – вступил в разговор майор, – или Борману, или гросс-адмиралу Деницу? А, Миш, как вы думаете? Могло такое случиться?

Миш вновь задумался на минуту. «А почему нет? Ведь ходили же слухи о двойниках фюрера. Одного я даже сам видел».

– Думаю, что могло.

Офицеры весело переглянулись. Майор, порывшись в бумагах на столе, нашел нужную, бегло пробежал по ней глазами и, подойдя к Мишу, спросил:

– Скажите, Миш, мог ли Гитлер улететь из Берлина на самолете тридцатого апреля? Ведь у Баура наверняка имелись готовые машины для побега?

– Думаю, что мог, господин майор. Я слышал о нескольких самолетах «Фокке-Вульф-200 Кондор» из авиаотряда группенфюрера Баура, расположенных на аэродроме Темпельхоф. Они до последнего момента, до уничтожения вашей артиллерией взлетно-посадочной полосы, выполняли какие-то спецрейсы. Думаю, штандартенфюрер Бетц, заместитель группенфюрера Баура, недаром несколько раз покидал фюрербункер и вновь туда возвращался. Видимо, он получал какие-то указания Баура.

– Прекрасно, Миш, прекрасно. – Майор от удовольствия стал потирать руки. – Вот видите, а говорили, ничего не знаете. Вы, дорогой Миш, очень много знаете. Теперь давайте правильно сформулируем ваши показания в протоколе допроса.

Майор кивнул капитану, и тот стал читать:

– Военнопленный Миш показал, что никаких достоверных сведений о смерти Гитлера нет. Кто-то в бункере рейхсканцелярии распускал слухи о самоубийстве Адольфа Гитлера и Евы Браун. Источником таких слухов могли быть группенфюрер СС Мюллер, начальник IV управления РСХА и рейхсляйтер Борман, заместитель Гитлера по партии. Оба, Мюллер и Борман, также бесследно исчезли в ночь на 2 мая. По всей видимости, они, а также группенфюрер СС Баур, организовав бегство Гитлера из Берлина на четырехмоторном самолете «Фокке-Вульф-200 Кондор», покинули рейхсканцелярию под прикрытием спецотряда СС. Из этой группы в плен удалось взять только группенфюрера СС Баура. Миш считает, что Гитлера доставили в один из портов Испании, где его могла ожидать крейсерская подводная лодка. Версию о Гамбурге он считает маловероятной, так как выйти на подводной лодке в Атлантику было уже практически невозможно. Союзный флот намертво запечатал все выходы.