Я не сразу нашлась с ответом, горло перехватило спазмом. У меня не было магической бумаги, небольшие запасы хранились в кабинете Вергена и доступ был у экономки, мне ключей не доверили. Незачем, решил мой муж. Но глядя в лицо сыча, я поняла, что добуду эту клятую бумагу во что бы то ни стало.

– Мы попробуем, – откашлявшись, пообещала я. – К сожалению, не прямо сейчас: нужно поймать удачный момент.

– Я понял, – мрачно процедил Рене. – Стукнуть бы твоего благоверую…благоверного как следует. Рассчитывай на любую мою посильную помощь, пожалуйста.

– Спасибо, – почти прошептала я, глядя в тыквенно-жёлтые глаза. – Что не выразил сомнения в моей истории. И вообще.

– Я верю, что твой отец не совершал того, за что его казнили, – серьёзно проговорил сыч. – Ты не заслуживаешь такой жизни.

– Не сдавайся и ты, – попросила я.

И мягко высвободилась из его рук.

– Куда же я теперь денусь, разве можно тебя бросить? – Почти нежно попенял сыч. – А что за игры с именами? Как правильно тебя звать?

– Гердерия, – со вздохом призналась я. – Семья уменьшительно звала Дэри. А по новым документам я Гертана, Герта.

– Мне нравится Дэри, – улыбнулся Рене. – Что оно означает?

– Ласточка. Но так меня называть не надо, особенно при слугах, – предупредила я. Лучше скажи: что будем делать с твоим заклятием?

– Нужен маг, – развёл руками человек-птица. – Или способный увидеть – а это не всякому даже очень сильному чародею под силу, – добавил он, подтверждая мою догадку. – Или распутать наложенные чары и освободить нас с воробьём друг от друга. Я вспомнил: у вас ведь есть специальные списки… реестр имперских магов, где…

Договорить нам не дали.

Стук в дверь, негромкий, деликатный, прозвучал для меня громче барабанной дроби, я вздрогнула всем телом, в панике перевела взгляд на сыча.

– Дэйна! Дэйна Гертана, позволите войти?

Принесло же!

Нальда, и голосок виноватый-виноватый, хотя только два оборота ключа в замке удерживали её от вторжения в хозяйские покои.

Я подскочила, заметалась по спальне. Сердце билось часто-часто.

– Рене, за ширму, быстро!

– Дэйна!.. – Надрывалась Нальда под дверью.

– Подожди! – выкрикнула я.

Рене, насколько мог бодро, бросился в спасительное укрытие.

Я молниеносно убрала все следы пребывания второго человека в комнате, даже об оставленных в ванной полотенцах не забыла, спрятала. Потом просушу, всё потом. Выровняла дыхание и отперла дверь.

Нальда мялась, теребила край передника. Я вопросительно подняла брови.

– Я посуду пришла забрать. Если вы уже поужинали… Рута слышала, как вы заходили на кухню…

– А стучала так, будто пожар случился.

Посуду!.. Я почти всегда управлялась с этим сама, и вдруг такое рвение. Нехотя я посторонилась, впуская нахальную женщину. Нальда торопливо просеменила к столику и собрала на поднос тарелки.

Я же незаметно наблюдала за служанкой, но та подозрительно по углам не косилась, в спальне задерживаться не стремилась, сразу, как убрала со стола, пошла к дверям.

Так и подмывало посмотреть в сторону ширмы, убедиться, что Рене не видно. Слышно точно не было.

Выпроводив служанку с её внезапным рвением, я привалилась к дубовому полотну двери, подышала. В углу, где спрятался Рене, сгустились темнота и тишина.

– Она ушла, – шёпотом объявила я, заглядывая за ширму. – Рене?..

На пуфике, частично свалившись на пол, лежала кучкой одежда, выданная немногим ранее сычу. Складки рубашки пошли рябью, зашевелились, и из них вынырнула маленькая птичья голова.

– Ррох! – с чувством сказала я.

Мне показалось, сыч горестно кивнул.

Поначалу я пожалела о своей откровенности. Не нужно было говорить альнардцу хотя бы о трагедии моей семьи и собственных неладах с законом. Я ведь почти не знала поселившегося в Бейгор-Хейле человека, у меня не было доказательств его слов, всё, что у меня было, это полное боли лицо в момент оборота. Но что-то подсказывало, что сыч не понесётся стремглав в столицу, чтобы, отыскав одного из представителей тайной стражи, выдать ему моё местонахождение. Представив себе длинную тираду на птичьем, я истерически рассмеялась. И прекратила терзаться.