– Какая, говоришь, морда? – теперь Ильдар уже сидел на хаме сверху и методично в такт словам наносил удары по его наглой физиономии. – Ты у меня теперь долго на якута будешь похож, козёл вонючий.

– Ладно, брателло, хватит уже, пойдём в дом, – Вадик еле оторвал рассвирепевшего друга от его жертвы.

«Блин, засветился всё-таки. Теперь, если эти козлы заяву напишут, очередной срок точно обеспечен. И зачем я в драку полез? Надо было не обращать внимания на козла этого, пусть берёт себе вне очереди, и все дела. А с другой стороны, не выруби я его, тогда любое чмо ноги об меня вытирать станет. Нет, лучше срок, чем позор», – так рассуждал про себя Вадик, забинтовывая опухшую руку. Видимо, неудачно заехал одному из противников, возможно, косточку на кисти сломал.

Так и оказалось. Врач в травматологии сделал рентген и под местным наркозом зафиксировал перелом. По пути Вадик пробил в регистратуре, не обращался ли кто с характерными травмами. Вроде всё тихо. Теперь он ходил с гипсом на правой руке. Управлять автомобилем стало проблематично, да и с погрузкой не очень-то разбежишься. Стройка тоже остановилась, ни раствор замесить, ни кирпич положить.

ГЛАВА 7

Лёшка по прозвищу Леший опять болтался без работы. Как-то не складывались у него трудовые отношения с потенциальными работодателями. Видите ли, им не нравится привольное отношение Лешего к труду. Подумаешь, опоздал на час-другой, или ушёл с работы раньше положенного. Что тут такого? А если и вовсе не вышел на работу, то это уже считается прогулом с немедленным увольнением. Его, конечно, данные обстоятельства не очень-то беспокоили. Ему больше по душе было в лес выбраться, клюквы пособирать, грибов наломать, шишек набить кедровых, да и то не ради получения прибыли, а лишь в своё удовольствие. Может, потому и прилипло к нему это прозвище – «Леший». Только вот одним собирательством не прожить. Ведь ему, молодому человеку, и приодеться хочется, и с девушкой хорошенькой погулять. Не в лес же её по грибы водить в спецовке брезентовой. Только мешают внутренние противоречия, никак не совпадают его потребности с его нежеланием ради этих потребностей потрудиться.

Вот его, такого противоречивого и встретил Вадик на пути в лес за очередной партией кирпича, сваленного безымянным водителем в десяти километрах от города.

– Привет, Леший! Куда путь держишь?

– А, Вадим. Привет! Да вот, прогуляться решил, может, грибов наломаю, у меня там заветная полянка имеется.

– Садись, подвезу.

– Спасибо, сосед. – Лёха забросил корзины в будку и забрался в кабину. – А ты всё металл собираешь?

– Да всего помаленьку. Кирпича вот надо набрать. У меня там тоже заветная полянка имеется! – в тон с Лешим подшутил Вадик.

– Слышь! – вдруг посетила Вадика идея. – А может, ты мне поможешь, с кирпичом-то?

– А когда я грибы соберу? Они пока свежие, можно ведёрко-другое и продать, а завтра уже перезреют, – не решаясь отказать напрямую, пытался отговориться Леший.

– Так мы кирпич загрузим и на твою полянку, вдвоём-то быстрее урожай соберём. И тебе с корзиной пешком тащиться не придётся, и грибы успеешь продать до вечера, – Вадик пристально смотрел в глаза своему пассажиру, пытаясь надавить на Лешего и в то же время высмотреть в них хоть малую долю согласия, чтобы продолжить крутить его на эту нехитрую сделку.

Умение читать по глазам и по жестам, как и, умение скрывать свои мысли, выработалось у Вадика ещё на зоне. Там за базаром следить надо, и мысли свои никому не доверять, иначе не выжить в тех условиях. Выдержать же пристальный взгляд не каждому дано, а простому пареньку Лёхе – тем более. Так что до глубины души испытав на себе давление, Алексей не стал скрывать своей нерешительности и, наконец, согласился помочь соседу в его промысле.