– Тихо! – ладонь Тимура легла на лицо напарника, закрыв и рот и нос. – Русские…

– Понял, понял! – усердно закивал головой мгновенно побледневший Ильяс, а на его лбу моментально выступила капля пота. – Стреляем?

– Нет, – Даудов отрицательно покачал головой. – Предупреди остальных! – скомандовал он, забыв о лежавшей подле себя радиостанции «Кенвуд». Впрочем, включать её сейчас и пытаться «докричаться» до своих было излишне опасно, в безветренном лесу даже малый звук мог долететь до противника и выдать их.

– Бегу, – всё ещё по-прежнему бледный, разве что более вспотевший, Ильяс, пятясь, начал отползать назад в спасительную глубину леса. Вот он наконец-то скрылся за ветвями и, встав на ноги, поспешил в направлении пока ещё ничего не ведающих подельников. А оставшийся в окопе Тимур вновь устремил свой взор в глубину леса, но ничего не увидел. В какой-то миг ему показалось, что он обознался, перенапрягшись в тревожном ожидании возвращения своего ушедшего на встречу со связником командира. Но вот в чаще снова мелькнула тень, затем на небольшом удалении ещё одна, ещё.

«Спецы», – теперь Даудов уже не сомневался, что видит перед собой русских. – Только бы остальные успели подтянуться, только бы остальные подошли вовремя! – молил он, а русские разведчики тем временем подходили всё ближе и ближе. Положение осложнялось ещё и тем, что Тимуру был виден только один небольшой участок местности, так что пока он ждал, идущие впереди спецы уже успели скрыться в зарослях орешника, и сколь близко они теперь находились, можно было только предполагать.

– Пора, пора, пора! – несколько раз повторил Тимур, наводя прицел на мелькнувшую в глубине леса фигуру, тщательно выцелил и мягко потянул спусковой крючок…

– Командир! – возглас Каюмова подстегнул меня не хуже удара плётки. Мне не было нужды гадать, что может означать этот крик. Ноги сами собой подломились, мышцы бросили навстречу земле, так что выпущенные по мне пули вошли в дерево на уровне высоты груди с небольшим опозданием. Даже моя голова успела опуститься чуть ниже. От чмокающего звука за моей спиной волосы на макушке зажили своей собственной жизнью.

– Чехи! – второе слово, вылетевшее из уст пулемётчика, достигло моих ушей под трескотню выстрелов. Я окончательно упал на землю, опустил предохранитель и скользнул за ближайшее дерево. Кто-то из бойцов уже открыл ответную стрельбу. Справа от меня срубило ветки, я выругался, приподнявшись на локте, заметил, откуда ведётся огонь и, почти не целясь, дал короткую очередь. Справа и слева огрызнулись выстрелами мои бойцы, на какой-то миг стрельба со стороны противника стихла, затем с недолётом начали падать ВОГи.

– Гриша! – я постарался докричаться до сержанта контрактной службы Потапова, должного находиться где-то слева от меня.

– На приёме! – сквозь выстрелы услышал я его голос, значит, слышит нормально.

– Работай по второму варианту, по второму! – отсутствие внутригрупповой радиосвязи вынужденно наложило на нас некоторые ограничения, так, для того, чтобы противник не понял отдаваемых команд, пришлось разработать собственный «засекреченный код». Вариант два означал стремительный фланговый обход.

– Принял! – на этот раз голос прозвучал едва слышно, а противник снова огрызнулся очередью. Пули потонули где-то в глубине чащи, мы ответили, окончательно прижимая вражеское охранение к земле. Я мысленно торопил бойцов Потапова. Следовало сбить, уничтожить охранение, прежде чем боевики на базе опомнятся и придут ему на помощь. Тем более что, судя по всему, противостоящих нам боевиков пока было никак не больше двух.