С выводом Советских войск из Афганистана, Гражданская война не закончилась. Наоборот, она переметнулась на южные окраины Средней Азии – в Узбекистан и Таджикистан. Посланники моджахедов, преодолев Памирские горы, проповедовали в мечетях и молельных домах радикальный ислам и призывали к свержению власти проклятых кафиров. И если в крупных городах органы госбезопасности кое-как боролись с пришлыми и собственными джихадистами, то в провинции, а особенно в отдалённых горных районах, они чувствовали себя вполне вольготно.

Одним из таких неблагонадёжных районов было Иршикамское плато в Горном Бадахшане, издавна заселённое таджиками-ашмаилитами. Ашмаилизм – это одно течений в Исламе, адепты которого поклоняются непризнанному Назиратскому имаму Ашмаилу, якобы не умершему, а перешедшему по воле Аллаха в невидимое для простых смертных состояние “гаиб” – отсутствие. Гонимые как суннитами, так и шиитами ашмаилиты компактно поселялись в труднодоступных районах Памира, Гиндукуша, Тянь-Шаня и Гималаев. Но в какой бы стране они не проживали – в Пакистане, Афганистане, Советском Союзе, Китае или Индии – своим верховным правителем эти вечные изгнанники считали не местную власть, а своего духовного лидера – очередного Назиратского имама. В нагорье Иршикам бежавшие от монгольских завоевателей ашмаилиты появились ещё в XIII веке. Заложив своё поселение на берегу одноимённой реки, они принялись обживать этот суровый и неприветливый край. Прохладное засушливое лето и скудная каменистая почва не способствовали земледелию, а холодная снежная зима – скотоводству. Единственными крупными животными, способными выжить в таких неблагоприятных условиях были яки, дававшие шерсть, мясо и молоко. Зато окрестные горы оказались богаты природными ископаемыми: полиметаллическими рудами, драгоценными и поделочными камнями, серебром и даже золотом. Трудолюбивые ашмаилиты усердно плавили медь, свинец и олово, добывали чистейший лазурит, изумруды и рубины, а в верховьях реки Иршикам намывали золотой песок и самородки. Единственным недостатком их жизни было то, что когда-то привлекло их в эти края – оторванность от внешнего мира. Единственная Восточная дорога, связывавшая нагорье с долиной с ноября по апрель была непроходима из-за снежных заносов, а Южный перевал, ведущий в Афганистан и Пакистан, и вовсе был доступен только в летние месяцы. Такая изоляция способствовала развитию ремёсел. Всю зиму местные жители пряли шерсть, выделывали кошмы, изготовляли медную и оловянную посуду, так же ювелирные украшения. Летом они продавали свои изделия на базарах в Худжанте и других равнинных городах и кишлаках, а на вырученные деньги закупали недостающее продовольствие, чтобы пережить очередную суровую зиму. Такая однообразно-размеренная, но в общем-то безбедная жизнь продолжалась до середины девятнадцатого века, когда истощились казавшиеся бесконечными природные ресурсы окрестных гор. К тому времени небольшой посёлок на берегу реки Иршикам превратился в одноимённый город, а по краям нагорья появилось множество больших и малых кишлаков. Дававшие работу и приносившие стабильный доход рудники, копи, шахты и горные выработки опустели, а местная земля не могла прокормить многократно возросшее население. Чтобы выжить, надо было искать какой-то новый заработок на стороне. И ашмаилиты подались в батраки. Теперь весной вместо того, чтобы торговать на базарах они спускались в долину, чтобы наняться сезонными работниками к зажиточным дехканам. Отбатрачив полгода на хлопковых и рисовых плантациях, они, закупившись мукой и крупами, возвращались на зимовку на своё нагорье.