Закуриваю, глубоко затягиваясь сигаретой. Что ей там снилось такое, чтоб так орать и реветь навзрыд.

Сука. Знаю я, что ей снилось. Тут не надо быть гением, блядь.

– Алло, Игорь, можешь говорить?

– Да, в чем дело? Лине плохо?

– Да, я забрал ее к себе, она ревела ночью. Так сильно. Кричала прямо. Давай я привезу ее тебе покажу.

– Миш, да я ж хирург. Я не помогу тут ничем. Следи, чтоб она ела, витамины купи, чтоб спала нормально, и никакого стресса. Если не пройдет, отвези ее к психиатру, но там таблетками напичкают, они ей не надо, поверь. Пройдет. Дай ей время. Просто стресс. Молоденькая ж девочка еще очень. Ранимая, ну и последствия сам знаешь чего, будут. Я тут не помощник. Вам бы самим открыто поговорить об этом. Ну, ты понимаешь.

– Ладно. Отбой.

***

Боже, кажется, я схожу с ума. Я долго не могла уснуть, а когда уснула, мне снилось, как меня имеют в кабинете Бакирова его дружки. По-разному, делают мне больно, а я как безвольная кукла в их руках, и это все было…настолько реально и грязно, что я даже не заметила, как начала кричать.

Потом я видела, как Михаил подошел ко мне и усмехнулся, потушил об меня сигарету, и достал ремень. Он начал душить меня, пока его дружки стояли рядом. Они все смеялись с меня, а я ничего не могла с этим сделать.

Я проснулась от этого дурацкого сна как-то резко, словно из него меня кто-то выдернул. Михаил сидел рядом на кровати в одних штанах, и гладил меня по голове. Мне же стало жутко неловко, ведь я давно не маленькая, а какие-то кошмары приснились, хотя как кошмары, это та реальность, которую я не запомнила.

Они ведь меня и правда поимели толпой и это…боже, это просто меня добивает. Мне больно это понимать и хуже того то, что я никому не могу об этом рассказать. Мне жутко стыдно, меня никто не поймет, даже Люда. Они не знают, какого это, Люда очень любит Толика, а я просто собственность бандита. Игрушка, вещь, кто угодно, но не любимая.

Быстро вытерев слезы я натягиваю одеяло и поворачиваюсь на бок делая вид, что жутко хочу спать, хотя сна у меня нет ни в одном глазу. Бакиров стоит возле меня еще пару минут, после чего выходит, прикрыв дверь.

Я же реву в подушку от беспомощности и страха. Я чувствую себя использованной грязной игрушкой. Мне почему-то очень страшно, ощущение такое, что моя судьба постоянно меняется, и я не успеваю за этими изменениями, а еще я до жути хочу обнять Мишу, чтобы хоть на миг у нас стало все как раньше но понимаю, что ему самому противно теперь касаться меня.

За все это время он ни разу даже не поцеловал меня. Я грязная теперь для него. Я уже отчетливо это понимаю.

Проснувшись утром, я замечаю на тумбочке мазь и перевязочные материалы. Михаил заходил, а я даже не видела.

Она сидит в комнате уже двое суток, не вылезая. Упрямая маленькая девочка, которую я сука, даже пальцем тронуть не смею. Ангел боится. Меня на полном серьезе. Пищит, возникает, как слабый котенок, но стоит мне чуть голос повысить, как начинает дрожать, бледнеет, трясется зайцем, а мне руки хочется себе сломать за что, что сделал с нею, а еще она ни черта не ест.

Первый день я тягал ей блюда с клуба самые лучшие и дорогие деликатесы, к которым Ангел даже не притрагивалась и я сука, не понимал, почему. Что не так, ну что за капризы, Ангел никогда не была капризной, но и насильно заставлять ее есть не хотел, хоть мне ничего не стоило зажать ее, открыть ей рот и затолкать в него колбасу.

Теперь же мне страшно к ней коснуться, у меня горят руки, ведь я прекрасно помню, какая Ангел была, и какой может быть. Теперь мы будто обросли шипами и я даже обнять ее не могу, я не могу коснуться ее руки, я нихрена теперь не могу.