– Если не имеет, то мы его и не побеспокоим, – пообещал Гоша. – Но вы себе не представляете, Аня, как часто человек, казалось бы никакого отношения к проблемам нашего клиента не имеющий, как раз и является первопричиной этих проблем!

– Но Гриша действительно ни при чем. – Аня явно жалела, что упомянула бывшего сослуживца. – Он, конечно, сердился, когда его уволили, наговорил всякого и Елизавете Петровне нахамил, но это он от расстройства, только в первый момент! А потом Гриша даже благодарить ее приходил. Он сейчас такую хорошую работу нашел, представителем по связям с общественностью в совместной фирме, российско-итальянской, там и деньги, и поездки заграничные – с нашей жизнью не сравнить! Он Елизавете Петровне духи подарил французские и коробку конфет из дьюти-фри… Нет, Гриша не мог ей ничего плохого сделать, это точно! Тогда уж лучше Васнецова поищите, Алексея Дмитриевича! Он, правда, по собственному ушел, без скандала, но я-то знаю, чье это было желание! – Судя по всему, Алексей Дмитриевич Васнецов не пользовался симпатией секретарши. – Елизавета Петровна поймала его на махинациях с фондом и сказала, что, если он сам не уволится, она в прокуратуру заявление напишет.

– Что за фонд? – быстро спросил Гоша.

– И что за махинации? – уточнила я.

Аня несколько секунд молчала, потом неохотно ответила:

Я не знаю всех подробностей. Алексей Дмитриевич принимал участие в работе какого-то фонда помощи пенсионерам. Там собирались деньги от благотворителей, и из бюджета губернского тоже немного перечисляли. Ну, сами понимаете, чтобы получить материальную помощь, пенсионерам нужно было документы собрать: в смысле, если деньги на лечение нужны – то справку от врача, если на установку телефона – то бумаги из телефонной компании. Хотя никто эти документы не проверял, разве что уж совсем наглую липу отсеивали. И естественно, ничего не хранили – кому она нужна, эта макулатура. Вот Васнецов и договорился с одной женщиной из этого фонда. Алексей Дмитриевич находил пенсионеров, таких, не слишком щепетильных, которым тысяча рублей лишней не будет.

– Тысяча рублей никому лишней не будет, – заметил Гоша. – Я так понимаю, что с пенсионерами, желающими в афере поучаствовать, проблем не было?

– Никаких. Алексей Дмитриевич выглядит очень солидно и тоже человек немолодой – он с пенсионерами быстро договаривался. Составлял им бумаги соответствующие и направлял в фонд, к той женщине. Она принимала документы, и в течение недели пенсионер получал пять тысяч. Тысячу забирал себе, а остальное отдавал Алексею Дмитриевичу.

– Нагло, – оценил Гошка. – А почему Елизавета Петровна так мягко с ним поступила? Даже уволиться позволила по собственному желанию?

– Там же все на пенсионерах было завязано. – Сочувствие, прозвучавшее в голосе Ани, было гораздо уместнее и симпатичнее того равнодушного тона, которого она придерживалась в первые минуты знакомства. Вообще, вне стен областной администрации ее лицо и манеры быстро смягчались, из неприступно-секретарских становились обыкновенными, вполне человеческими. – Те, что материальную помощь получали, они, конечно, не имели на это права, – продолжала девушка. – Но и миллионеров среди них не было. Люди ведь эти деньги не на водку тратили – на лекарства, на вещи зимние… Если против Алексея Дмитриевича дело заводить, их всех надо тоже в суд тащить как участников махинации. Да и огласка – Елизавета Петровна не хотела, чтобы ее сотрудник в громком уголовном деле одним из главных действующих лиц оказался. А дело громким получилось бы, не сомневайтесь. У нашего губернатора врагов хватает. Пресса такой вой подняла бы – сотрудник областной администрации уличен в финансовых махинациях с деньгами для неимущих пенсионеров! А кто, интересно, создал ему для этого все условия, не сам ли наш губернатор? А с кем, интересно, этот жулик делился, не с самим ли губернатором? Им же лишь бы грязи намутить побольше, никому ведь не придет в голову просто посчитать: Алексей Дмитриевич с этой женщиной из фонда за месяц не больше двух-трех человек оформляли, не так уж много денег в том фонде. Даже если бы они половину денег высоким покровителям отдавали, сколько это получается? Шесть тысяч рублей в месяц? И что, с такой мелочовкой соваться к губернатору?