– Костик, мне нужна твоя помощь, – всхлипнув, сказала женщина.

– Ты это уже говорила. Что именно ты хочешь от меня?

– Чтобы ты вернулся из своего… Чтобы ты перестал пить и нашел мою дочь.

– Что? – удивленно вытаращил глаза Константин. – Ты серьезно?

– Конечно, я серьезно. Разве я когда-нибудь обращалась к тебе по пустякам?

Константин задумался. Маша действительно никогда не приходила и не доставала его своими мелкими проблемами и неприятностями. Можно считать, что это был первый случай, когда она просила помощи. Он посмотрел на ее немного опухшее от слез лицо, отметил про себя смиренную и закрытую позу с опущенными глазами и нервно теребящими его кухонное полотенце руками. По всем этим признакам он мог с уверенностью сказать, что произошло нечто ужасное.

– Ладно. Рассказывай. Но я ничего не могу обещать. Что у тебя случилось?

– Наша дочь…

– Ваша дочь. Мы вроде бы обсудили это много лет назад.

Женщина шумно вдохнула воздух, сжав челюсти так, что лицо приняло квадратные очертания, утратив привычную женственность и мягкость. Константин с интересом наблюдал за этим изменением, размышляя о природе людей. Как много у человека может быть масок и лиц, сменяемых при разных эмоциях и обстоятельствах. Только что она была милой и несчастной «дамой в беде», а теперь готова кинуться на него и выгрызть из него извинения, как самая настоящая львица.

После паузы в несколько долгих и, показавшихся Константину бесконечными, минут, лицо женщины снова расслабилось и приняло миловидные черты.

– Это не имеет никакого значения сейчас, – примирительно сказала она.

– Имеет. Если ты хотела надавить на мою жалость, то у тебя не получится сделать это таким образом. Не нужно манипулировать моими чувствами.

– Я не манипулировала. Я говорила, как есть.

– Я тоже говорю, как есть. Мы обсуждали это много лет назад.

– Да прекрати! Дело сейчас не в этом вообще! – нервно встав со стула и попутно свалив его, вскрикнула раздраженная Мария. – Она пропала. Мне все равно, что мы там когда-то обсуждали! Мне все равно, чья она дочь. Она моя дочь. МОЯ! Понимаешь? Найди ее, прошу тебя.

– Почему я? Разве ты не видишь меня?

Мария презрительным и холодным взглядом внимательно осмотрела Фокина. Зрелище было не из приятных, и детектив прекрасно это понимал. Он давно не расчесывался: прямые русые волосы лежали как попало. Шикарные густые усы, которыми он некогда так гордился, теперь жили своей жизнью, ощетинившись во все стороны и напоминая жирную гусеницу, одетую в броню из русых елочных иголок. Серая радужка глаз была почти незаметна на фоне красноты сосудов в склере. Сутулость скрадывала у него несколько сантиметров роста, а одутловатость лица – следствие частого прикладывания к бутылке – старила на несколько лет.

– Я вижу тебя. Очень хорошо вижу. Ты – алкоголик. Опустившийся человек. Не знаю, сколько тебе отмерил Господь ходить по этой земле, но, если не прекратишь, – будет в два раза меньше. И это не мое дело. Это твои личные проблемы. Мне нужно только одно: чтобы ты нашел мою дочь. А потом можешь хоть выпить сразу чан со спиртом и окочуриться.

– Ого-го. Какая грубость.

– Да, грубость. То, что ты уже два года сидишь в своей квартире и ноешь, – твои проблемы. Ты был отличным детективом, прекрасным полицейским и даже неплохим человеком. Я любила тебя. Но сейчас все это в прошлом. Сейчас мне нужны твои навыки ищейки. Пропало пятеро подростков. Полиция не может их найти и кормит родителей «завтраками». Есть предположение, что они на острове, но нам сразу неофициально было сказано, что туда они не поедут, даже если все подростки мира отправятся на остров и там исчезнут.