Ух и прилетало мне за них.

А я, честно говоря, терпеть эту учебу не могла, и школу всей своей душой ненавидела. Почему? Нет, совсем не потому, что я программу не тянула, а потому что ее нам попросту не давали. Вопиющая некомпетентность некоторых педагогов поражала даже самое смелое воображение. Но разве меня кто-то слышал? Разве мои доводы хоть раз достигли нужного эффекта? Нет, ничего подобного. Потому что учитель выучился и имеет высшее образование, и не мне о его компетентности судить.

В общем, правы были все, но не я. В какой-то момент в моей голове что-то щелкнуло, переключилось. Я поняла для себя одну важную вещь: чтобы иметь хорошие оценки, совсем необязательно хорошо учиться. Так прошли три года моей школьной жизни. Изворотливость и смекалка стали моими закадычными друзьями. За голову я взялась только в одиннадцатом классе, подтянула знания по точным наукам и английскому, благополучно забив на все остальное, и в конец концов поступила в наш местный университет, на экономический. Правда, никто за меня не порадовался.

Погруженная в свои мысли я шла вдоль дороги, практически не замечая ничего вокруг ровно до тех пор, пока позади не послышался оглушительный рев моторов. Как в кино, в паре сантиметров от бордюра, мимо меня на огромной скорости проскочили два мотоцикла. Громко взвизгнув, я отскочила в сторону, замахала обеими руками и что было мочи заорала:

— Идиоты! Дебилы прибитые! Зря!

Вряд ли, конечно, недоумки на байках расслышали оскорбления, слетевшие с моих губ. Рев моторов заглушал все вокруг. Однако, телодвижения мои незамеченными явно не остались, потому что уже в следующий момент, громко взревев, один из байков резко развернулся на одном колесе и, противно взвизгнув шиной, рванул в мою сторону.

У меня сердце в пятки ушло, когда, остановившись напротив меня, всадник на железном коне поднял в воздух переднее колесо и крутанулся вокруг своей оси.

Господи, этот человек ненормальный!

Я так и стояла, словно к асфальту прибитая, пока придурок, явно не дружащий с головой, продолжал вытворять вещи, несвойственные здравомыслящему человеку.

Спустя несколько долгих секунд представление внезапно прекратилось. Железный конь вновь стоял на обоих колесах, а мотор был приглушен. Сидящей поверх байка пациент психиатрической клиники, медленно, словно красуясь, потянулся руками к черному, как смоль шлему, и снял его с головы.

Я прищурилась, стараясь в приглушенном свете уличных фонарей разглядеть черты лица незнакомца. Им оказался парень лет двадцати, может младше. С копной густых, растрепанных после шлема темно-русых волос.

— В психушке день открытых дверей? — вырвалось у меня от пережитого минутой ранее стресса.

Поняла, что сболтнула лишнего я в тот момент, когда, криво усмехнувшись, парень резво соскочил со своего железного коня, повесил шлем на ручку, и с мерзкой ухмылкой на лице, шагнул в мою сторону.

— Вы в курсе вообще, что здесь нельзя гонять на такой скорости! Здесь ограничение! — я сама не понимала, зачем продолжила нарываться. Умением вовремя останавливаться я, очевидно, не владела.

У меня просто все кипело внутри, стремясь излиться наружу. Почему некоторым закон не писан? Я бросила настороженный взгляд на байк, пробежалась по нему глазами. Мои губы сами расплылись в грустной улыбке. Я обожала байки, с самого детства фанатела. Но только в качестве наблюдателя.

Тот, что сейчас стоял передо мной, был произведением искусства, очень дорогим, я бы сказала, до неприличия дорогим произведением искусства.

— Нравится? — я уже успела позабыть о владельце байка, когда совсем рядом раздался низкий, насмешливый голос. — Хочешь, покатаю? — продолжил парень, оказавшись слишком близко.