Я в ужасе закрываю лицо руками.

Обожаю своих друзей, но что же они творят!

Мейсон хихикает, и я, даже не глядя на Кэмерон, не сомневаюсь, что она кивает с довольным лицом.

– А кто с тобой здесь? – спрашивает Чейз, и он впервые говорит дружелюбно с тех пор, как появился Ноа.

– Ник, Джаррод и один мой приятель, которого не было в лагере, Трей Донован.

Я вскидываю голову и переглядываюсь с Кэм.

– Он защитник в нашей футбольной команде.

– Не знал, что в лагерь не обязательно было ехать, – шутит Брейди, и Ноа снова улыбается.

– Лагерь был обязательным, поверь мне, но в этом году он выпускник, а так как в прошлом году он пропустил драфт, то потому и попал в нашу команду… Его пригласили на день профессионала в…

– Тампа![8] – выпаливаем мы с Кэм одновременно, и все поворачиваются в нашу сторону.

– Да, правильно… – тянет Ноа.

– Вот черт! – шепчет Кэм и медленно переводит на меня взгляд. Она улыбается и крепко сжимает мои руки. – Вот, черт! – повторяет она. – А я-то думала, что никогда его больше не увижу!

– Так, значит, это вы… – Ноа замолкает на полуслове, и медленная улыбка расплывается на его губах. Он мгновение смотрит на меня, прежде чем опустить глаза. – …Бабочки?

Он смотрит снова.

– О, – вздыхает Кэм. – Он тебе о нас рассказал!

– Вы о чем вообще? – спрашивает Чейз.

– Мне вот тоже интересно, – свирепеет Мейсон.

– Я так и знал! – вскрикивает Брейди.

Мы с Кэм в ужасе замираем, смотрим друг на друга в панике, широко распахнув глаза.

Упс.

– Что ты знал? – рычит Мейсон, свирепо поворачиваясь к приятелю.

– Вы двое, – обвинительно тыкает в нас пальцем Брейди, – сбежали в ту же минуту, как мы втроем уехали в лагерь!

Он скрещивает руки на груди и хмурится.

– Что? – хором восклицают Мейсон и Чейз и шагают в нашу сторону.

Я с удивлением таращусь на Брейди.

– Как тебе каждый раз это удается?

Ноа поднимает руки:

– Послушайте, я не хотел…

– Ноа, это не твоя вина. – Кэмерон свирепо смотрит на ребят. – Эти придурки пытаются держать нас на коротком поводке. И никаких поблажек, если ты понимаешь, о чем я. Так что, кретины, да, мы сбежали от вас. Устроили себе каникулы без вас. Слетали вместе с моей лучшей подругой в Сент-Питерсберг[9] на целых три недели! – Кэм упирает руки в бока, она явно не раскаивается в содеянном. – И мы познакомились с потрясающими людьми, да и с Треем Донаваном тоже, а теперь он в вашей футбольной команде, мы отлично провели время.

– Ах ты дрянь! – кричит Мейсон, вскидывает руки и тут же роняет их в бессилии. – И мама вам это разрешила? И папа?

– Пол ездил туда по работе, – объясняю я Мейсону по поводу отца Кэм. – Мы остановились в той же гостинице, где и он, в соседнем номере.

Взгляд Мейсона не меняется, но он становится как будто менее напряженным.

Ему чуть легче от того, что мы были там не одни, хоть и без него, но он все равно злится. Он обязательно позвонит потом родителям и объяснит им четко и по пунктам, почему они не должны больше допускать подобного. Но никто его слушать не будет. Наконец-то! Нам уже по восемнадцать. Наши родители не из тех, кто контролирует детей и следит за ними. Почему Мейсон такой, я не знаю. Папа говорит, что и он был таким же в молодости и что Мейс это перерастет, но что-то я сомневаюсь.

– Ладно, поболтаем позже, хорошо?

Брейди хлопает Ноа по плечу, потом поворачивается к Мейсону и уводит его. Чейз идет за ними.

– Ноа, костер мы устраиваем там, в конце набережной, увидимся в семь. Ждем всех вас.

Кэмерон вздыхает и тихо машет Ноа на прощание, прежде чем пойти вслед за ребятами к дому.

Я смотрю им вслед, пока они не доходят до террасы, потом поворачиваюсь к Ноа и пытаюсь ему все объяснить: