Пьер Солисю повстречался отцу, когда обоим было уже по пятьдесят «с гаком», и отец, точно как я сейчас, не узнал бывшего сокурсника – на вид это был глубокий старик, одетый во рвань. Вот где проявились лучшие христианские качества Жюля Муара: он не просто пожалел приятеля дней своей юности, но взял его в контору «Садов» сторожем, позволив жить в комнатушке проходной и презентовав целый чемодан своих старых вещей, в которых Пьеро, побрившись-почистив перышки, смотрелся очень даже импозантно.

С тех самых пор Пьеро стал вполне приличным старцем: не пил ничего крепче кофе, тихо-мирно поживал себе в нашей конторе, ежедневно приветствуя каждого сотрудника «Садов» и интересуясь его здоровьем и благополучием.

Вот, собственно, и все, что я мог сообщить комиссару о трупе у дверей офиса, мастерски загримированного под волхва Каспара.

Выслушав меня, комиссар с важностью кивнул.

– Примерно то же самое сообщила мне мадам Лево. Кстати, вы не в курсе – насколько я понял, ее связывали с Пьером Солисю очень теплые, можно сказать, дружеские, отношения?

Я был в курсе и без проблем просветил по этой части комиссара. Дело в том, что секретарша моего отца мадам Лево – добрейшая женщина пятидесяти трех лет, душой и сердцем жалеющая всех несчастных и обездоленных. К примеру, она ежедневно подкармливает бездомных кошек и собак в своем дворе, а всех встречных малышей по дороге на работу угощает различными сластями. Само собой, и беднягу Пьеро мадам Лево сразу же взяла под свою опеку, регулярно принося ему домашнюю выпечку и сочувственно охая на все его покаянные монологи.

С улыбкой выслушав меня, комиссар вновь кивнул.

– Полагаю, мы можем полностью доверять словам вашей служащей. Завтра утром я направлю к вам в офис своего инспектора, чтобы еще раз взять показания в спокойной обстановке. Сейчас мадам Лево очень взволнована, а потому ее показания немного сумбурны…Дело в том, что номер ее телефона был у вашего сторожа и буквально за несколько секунд до собственной смерти он ей позвонил…

– За несколько секунд…

Я едва не поперхнулся от удивления.

– Вот это история! И что же он ей сказал?

Комиссар потер переносицу.

– По словам мадам Лево, он задыхался, словно бежал, и проговорил всего несколько слов, нечто в духе «Мадам Лево, тут у нас такое!». Практически сразу после этого связь оборвалась…

Без проблем представив себе, что почувствовала при этом наша добрая секретарша, я улыбнулся.

– Наверняка после этого мадам Лево ужасно разволновалась и бросилась назад в контору, даже если из-за этого пришлось разругаться с собственным супругом. А, прибыв на место, она обнаружила труп бедняги Пьеро…

Комиссар кивнул.

– Все так и было, только вот с супругом ей не пришлось ругаться – по ее словам, у мсье Лево как раз сегодня ночное дежурство и дома его не было. Наткнувшись на тело Пьеро, добрая женщина едва не потеряла сознание, тут же поспешив до ближайшего полицейского участка… Извините…

У комиссара затрещал телефон, и он поспешно отошел, отрывисто давая указания. Рассеянно прислушиваясь к доносившимся репликам, я взволнованно разглядывал мертвого старика.

Что ни говори, в смерти лицо Пьеро приобрело некую мудрость и величие спокойствия, а в его навеки застывших глазах читалось легкое удивление. Может, он и убегал от какого-то неизвестного злодея, но, судя по всему, все-таки до конца не мог поверить, что в итоге его ждет смерть.

– Могу я поинтересоваться, – я взял слово, как только комиссар завершил свои переговоры, – если не секрет, от чего он погиб?

Пару секунд комиссар сурово смотрел на меня, словно решая, стоит ли сообщать любопытному подобные сведения. В конце концов, он пожал плечами.