После того как разудалая «Цыганочка» смолкла, он решил не выпускать вожжи из рук. Пошатываясь, подошел к микрофону и объявил:
– Уважаемые дамы и господа! Перед вами – моя любимая младшая жена Зульфия. Вот она! – обнял он Зульфию. Разгорячённая публика, которой в зале довольно прибавилось, дружно захлопала. Одна женщина, не сдержавшись, задала вопрос:
– Говорите, младшая жена? Значит, есть и старшая?
– Да, у меня есть и старшая жена!
Люди зашумели. А Салават продолжил:
– Уважаемая публика! Позвольте в честь моей младшей жены, дорогой Зульфии, исполнить песню!
Охранник попытался урезонить Салавата, но зрители тут же осадили:
– Не мешай! Пусть поёт!
С любовью глядя в чёрные как ночь глаза Зульфии, Салават затянул:
Взявшись за руки с Зульфиёй, он с чувством допел и обнял её. Празднующие дружно зааплодировали:
– На бис! На бис!
– Пой ещё!
Салават не заставил себя долго уговаривать, затянул любимую:
Знаменитый романс публике пришёлся по душе, многие вдохновенно подпевали. Салават вновь взял слово:
– Мою младшую жену зовут Зульфия! Посвящаю ей башкирскую песню «Зульфия» – Не дожидаясь одобрения слушателей, запел:
Салават пел с огромным воодушевлением. Увидев отзывчивость слушателей, продолжил:
Увяли сорванные мной цветы…
Под рукоплескания и одобрительные возгласы наконец вернулись к столу… Зульфие понравилось всеобщее внимание, она довольно улыбалась.
Поздней ночью поехали на квартиру, снятую Салаватом для любимой. Он продолжал заливаться и в такси:
Отношения с Зульфиёй не всегда бывали безоблачными. То ли из-за скверного нрава, то ли с расчётом она частенько нагнетала напряженность между ними. Вот и сегодня, во время так прекрасно начавшегося очередного свидания, вдруг обронила:
– Я у Карима денег одолжила…
Салават тут же вскинулся:
– Что ещё за Карим? Почему берёшь взаймы у чужого мужчины?!
– Срочно понадобились деньги…
– Как ты можешь просить денег у какого-то постороннего мужика? А меня за кого считаешь?!
Зульфия обидчиво надула губки:
– Он хороший парень, шакирд[4], учится на муллу. Шоколадку мне принёс, обещал научить намазу…
Салават чуть не лопнул от злости:
– Ах, мулла! Я ему покажу! Сейчас же проучу как следует!
Салават почти бегом добрался до машины и скомандовал шофёру:
– В медресе возле мечети!
Вызвав шакирда через водителя, он втолкнул его на заднее сиденье и грозно заорал: – К моей жене пристаёшь, чмо?!
Парень сразу сник под тяжёлым, полным ненависти, взглядом Салавата. Запинаясь, пытался оправдаться:
– Вы что, абзый[5]? Я и не думал приставать к Зульфии. Вы меня неправильно по-оняли…
– А зачем шоколадку дал?!
– А-а, просто так, абзый, ничего греховного не замышлял. Я т-только хотел ее… научить намазу…
Эти слова еще пуще взбесили Салавата, он схватил парня за ворот и стал с остервенением трясти:
– Я тебя научу намазу! Так проучу, век не забудешь! Слушай внимательно: Зульфия – моя младшая жена, и я тебе категорически запрещаю приближаться к ней, понял?
Молодой человек растерянно молчал.
– Подойдёшь к Зульфие ближе десяти метров – ноги переломаю!
В этот момент Салават выглядел настолько свирепо, что парень побагровел, затем побледнели и промычал что-то невнятное.