– Да! Да! Мог быть! – окончательно вскипел парень. – Да кому это нужно?! – Василь с силой захлопнул чемодан.

Девушка подошла к столу, аккуратно из-за перевязанной руки вынула сверток.

Поверх железного чемодана лёг тонкий, вырванный с корнем, побег.

– Мне нужно. Разве этого мало?

Василь впервые посмотрел Хлое прямо в глаза. Улыбнулся:

– Только, это не осина. Берёза.

Моя жизнь легка и прекрасна. Я люблю свою работу, люблю свой дом, люблю свою жену.

Я люблю свою жену.

Люблю.

Ради неё я готов терпеть в доме присутствие этой твари.

Мне безразлично её присутствие.

Я люблю свою жену.

Мне всё равно.

Или – нет?

Голова раскалывалась. Я достал аспирин, кинул две таблетки в стакан с водой. В дверь кабинета постучали.

– Открыто, – отозвался я, закрывая ноутбук. Не хватало ещё, чтобы тварь в мои дела совалась.

Она вошла. Красивая, благоухающая моими любимыми «Дольче Вита», в синем бархатном платье. В руке держала пузатый бокал:

– Коньяк, милый?

Я помотал головой и кивнул на растворяющееся лекарство. Разговаривать решительно не хотелось.

Она вздохнула:

– Милый, доктор ждёт тебя сегодня в восемь. Перенести визит?

– Ни в коем случае, – буркнул я.

– Сделать массаж? – она поставила бокал и двинулась ко мне.

Я отшатнулся, но тут же взял себя в руки и улыбнулся:

– Не стоит, дорогая. Правда! Аспирин поможет. Всё хорошо. Иди, занимайся своими делами.

– Я тебе пока не нужна? – ровный, спокойный голос.

– Дорогая, ты мне всегда нужна, – я поймал её холодные пальцы и поцеловал: положенная порция нежностей. – Но в данный момент я хочу побыть один.

Кодовая фраза. Тварь вышла, плотно закрыв за собой дверь.

Главный врач компании «Лёгкая жизнь», был улыбчив, толст и предупредителен.

– Рад вас видеть, господин Бринов, садитесь. Как дела? О, вижу на этой неделе вы четырнадцать раз использовали кодовую фразу, – он пощелкал клавишами компьютера. – Так-так. Это не хорошо, Александр Степанович.

– Почему? – хмуро поинтересовался я. Несмотря на ударную дозу аспирина, голова и не думала успокаиваться.

– Не хорошо, значит – не хорошо, – широко улыбнулся доктор. – Я же предупреждал, вашей жене нужны всё ваше внимание, забота и ласка.

Я поморщился, вспомнив тварь.

– Выздоровление Ксении полностью зависит от вас, – продолжил врач.

– Помню, – кивнул я. – Вы битый час убеждали меня подписать бумаги, – я на мгновение задумался и добавил: – Я помню только то, что это поможет Ксюше, но я не понимаю, почему должен терпеть эту… это… существо в своём доме?! В договоре какая-то ерунда! – я стукнул кулаком по столу.

Уродливое папье-маше в виде глазастой совы подпрыгнуло и завалилось на бок.

– Давайте, я повторю вам всё еще раз, – заговорщицки подмигнул главврач, приводя сову в вертикальное положение. – В прошлый раз вы были в некотором шоке от пережитого и, естественно, не восприняли всю полноту информации. Не нервничайте, договорились?

– Уж будьте добры, повторитесь.

– Вы, наверное, и не помните то время, когда больных впавших в кому лечили только, – врач запнулся, подбирая верное слово, – так сказать, внешне? Основная задача помощи такому больному сводилась к предотвращению дальнейшего повреждения центральной нервной системы. Устранялась артериальная гипотония, гипогликемия, – доктор улыбнулся и махнул рукой. – Не буду утомлять подробностями. Нет, не смотрите на меня с таким ужасом: все «внешние» мероприятия проводятся нашими специалистами со всей ответственностью и скрупулезностью. Но, понимаете, Александр Степанович, кома напоминает сон, из которого нельзя вывести. Реакции на внешние раздражители, в том числе защитные, у пациента отсутствуют.