– Майор Огресс? Меня зовут Василе Драгонман. Я школьный психолог. Вы меня не знаете, но у нас есть общий друг, Анжелика Фонтен. Она дала мне ваш номер.

Энджи… Вот негодяйка! Ну она ей покажет, этой трепливой любительнице кружевного белья от Aubade!

– У вас ко мне официальное дело, господин Драгонман? Я жду важного звонка по этой линии.

– Обещаю быть кратким.

Чудесный у него голос – спокойный, мягкий, внушающий доверие. Так мог бы говорить молодой священник, или гипнотизер, или восточный маг, практикующий телепатию, или… завзятый враль. А для придания особой прелести – легкий славянский акцент.

– Я слушаю… – со вздохом произнесла Марианна.

– Мой рассказ может показаться вам странным, майор. Я школьный психолог, зона моей ответственности – весь северный район у приливного устья Гавра. Уже несколько недель я занимаюсь одним не совсем обычным ребенком.

– В каком смысле не совсем обычным?

Свободной рукой Марианна похлопывала по поверхности воды, по коленям. Не так уж и плохо быть разбуженной вкрадчивым мужским голосом. Даже если его обладатель не намерен приглашать тебя на ужин.

– Мальчик утверждает, что его мать – не его мать.

Ладонь Марианны соскользнула в воду.

– Что, простите?

– Он говорит: моя мама – не моя! И папа, кстати, тоже не папа.

– Сколько ему лет?

– Три с половиной.

Марианна прикусила губу.

Не повезло – нарвалась на слишком усердного мозговеда! Видно, Энджи совсем увязла в его психологическом трепе, раз дала ему телефон…

– По тому, как этот ребенок говорит, я бы дал ему все пять лет, – поторопился уточнить Драгонман. – Он, конечно, не гений, но развит не по годам. Если верить тестам, которые…

– А мать с отцом – настоящие родители? – перебила его Марианна. – Вы узнавали у учителей? Уверены, что не было усыновления, помещения в приемную семью?

– Я все проверил – ребенок не приемный, органы юстиции и опеки им не занимались. Родители уверяют, что у их сына просто очень богатое воображение. Директриса вызвала их на завтра, хочет поговорить.

– Значит, все в порядке?

Она сразу пожалела, что слишком резко оборвала сладкоголосого собеседника. Резиновый дельфинчик щекотал ей бедро. Грегуар, племянник Марианны, уже полгода не оставался ночевать в этом доме. В следующем месяце ему исполнится одиннадцать, такого взрослого парня пиццей и фильмами на DVD не соблазнишь, так что неизвестно, когда она его снова увидит. Может, стоит сложить все это барахло в мешок и вынести на помойку, чтобы не расстраиваться?

– Нет, ничего не в порядке! – прервал ее размышления Драгонман. – Как это ни странно, я считаю, что мальчик говорит правду.

Ну конечно! На то он и психолог, чтобы так думать… Ребенок всегда прав!

– А что мать? – спросила Огресс.

– Она в бешенстве.

– Ее можно понять… Так чего же вы от меня ждете, Василе?

Марианна оттолкнула коленом настырного дельфина. Голос незнакомца бередил душу. Слава богу, этот человек не знает, что она разговаривает с ним голая, поставив босые ступни на бортик ванны!

Мужчина молчал, а она предавалась жарким фантазиям. Нет, не о том, чтобы разделить ванну со стройным сильным любовником – места маловато, да и комплексы мешают. Чего ей хотелось на самом деле, хотя она никому бы в этом не призналась даже под пыткой, так это оказаться в ванне со своим ребенком. Она могла бы часами бултыхаться в воде с пухленьким человечком, намыливать ему и себе голову шампунем, брызгаться, смеяться и плевать на указания всех педиатров мира.

– Чего я жду? – переспросил наконец Василе Драгонман. – Не знаю… Наверное, помощи.

– Хотите, чтобы я провела расследование? Открыла дело?