Я сделала несколько кругов по келье и села на топчан. Накидка немного грела тело, но у меня сильно замерзли ноги и руки. Согреться я не смогла, даже поджав ноги под себя. От усталости, от всего пережитого за последние пару суток меня начало клонить в сон. Веки слипались, и мне казалось, что я нормально не спала уже несколько лет. Прилегла на тюфяк и закрыла глаза… но от холода уснуть все же не удавалось. Сунула руку под тюфяк и нащупала клочок бумаги. Тут же поднесла к лицу. На тонком пергаменте было выведено красивым почерком, явно женским, всего несколько слов.

«Будь ты проклят, герцог Ламберт, будь ты проклят трижды, Дьявол милостивей тебя, в аду лучше гореть, чем любить тебя. Смерть – это твое второе имя»…

Засунула бумагу обратно и закрыла глаза… Кто это написал? Кому? Мише? Господи, а если это, и правда, не Миша? Если это кто-то на него похожий? Что же со мной происходит на самом деле?

Кому я так насолила? Кто придумал этот жестокий розыгрыш? Или когда я уже действительно где-то там сдохну, чтобы очнуться от этого бреда?

Я вертелась с боку на бок, пока не услышала, как снова лязгнул замок, и тут же подорвалась с лежанки, встала во весь рост.

В келью вошел стражник, он принес свернутое одеяло и кувшин с дымящейся жидкостью.

– Меня ведь не казнят? Зачем меня сюда привели? Ответьте мне, умоляю. Вы ведь наверняка что-то знаете! – взмолилась я, сделав пару шагов в его направлении. Но стражник тут же направил копье в мою сторону, и я отшатнулась назад. А он ничего не ответил, бросил одеяло на лежанку, а кувшин поставил на стол и тут же ушел. Я кинулась к кувшину и с дикой жадностью набросилась на то, что в нем было. Плевать, что это. Я была голодна и умирала от жажды. Когда в горло потек горячий бульон, я застонала от наслаждения. Руки согрелись о сосуд, и я, завернувшись в одеяло, все же заснула.

Меня разбудили крики и вопли где-то снаружи. Подбежала к окну и тут же застыла в ужасе. Не просто застыла, а меня парализовало. Там, внизу собралась толпа, какие-то мужики таскали хворост к столбу, стоящему посередине площади на возвышении. Они обкладывали это сооружение вязанками со всех сторон.

Они собирались там кого-то сжечь? Действительно собирались?

Люди что-то кричали, веселились и размахивали факелами. Дети вытащили на середину площади чучело в рясе с волосами из веревок.

– Ведьма Блэр! Ведьмаааа! Сжечь!

Я содрогнулась, когда увидела у чучела дощечку на груди, и на ней красным написано «Блэр». Один из детей постарше поднес к чучелу факел, и оно загорелось, его бросили подальше и начали кружить вокруг хороводами, подбегать и пинать чучело ногами.

 – Сдохни, Блэр! Сучка Блэр! Пожирательница детей! Ведьма! Убийца! Дочь упыря!

– Прячьтесь дети, прячься скот,

Ведьма к нам в ночи идет.

Прячься кошка, прячься кот,

Кто не спрятался – найдет,

В лес утащит, заберет

И живьем тебя сожрет!

– Аааааа, ведьмаааа!

Дети верещали и повторяли стишок снова и снова, швыряли в догорающее чучело комки грязи.

Тяжело дыша, я смотрела, как горят веревки-волосы, как летят искры во все стороны, как корчится и сгорает бумага на груди чучела… и надпись на ней слизывают языки пламени.

Повернулся ключ в замке, и я, захлебываясь каждым вздохом, резко обернулась к двери. Увидела уже знакомого мне сэра Чарльза и с ним еще троих его верных псов во всем черном.

– Идемте за нами!

Скомандовал он, и я наоборот отшатнулась еще дальше к окну и отрицательно замотала головой.

– Нееет! Не надо! Я… я не хочу! Пожалуйста, так ведь не должно быть. Я не ведьма. Я вам докажу, что я не ведьма.

– Уводите ее!

Никакого внимания к моим словам. Стражники схватили меня под руки, натянули на голову капюшон.