После того, как лук был собран, мама закрывала кейс, брала в руки колчан со стрелами и шла к стартовой точке, из которой стреляла. Дальше же, начиналась новая часть магического действа, которая была похожа на танец или может на что-то, для описания чего я не могла тогда, да и сейчас не могу, подобрать точных слов. То, как мама вставала в стойку для стрельбы, затем брала стрелу, помещала её в лук, натягивала тетиву и… как будто бы совсем не целясь – выпускала стрелу… всё это было единым и слитным движением. Лук, стрела и мишень – были не отдельными объектами, а продолжением маминого тела, так это изящно и гармонично смотрелось в её исполнении.

Столь же кстати умиротворяюще выглядело и окончание всего ритуала, которое заключалось в том, что мама шла к мишеням, вынимала из них стре́лы, складывала их назад в колчан, собирала и уносила в специальный шкаф мишени, после чего… неторопливо и также с закрытыми глазами разбирала лук и убирала его в кейс.

Мне казалось, что стрельба из лука – это какая-то суперсила, потому что я видела, как пытался стрелять папа и друзья нашей семьи, но у всех это выглядело так нелепо и неуклюже, что я просто не понимала, как мама так может, а все остальные нет.

Я наблюдала за маминой стрельбой лет, наверное, с трёх, когда мне в принципе разрешили выходить на ту часть заднего двора, где было стрельбище. Там находился специальный помосток, на котором можно было сидеть, оттуда я и смотрела. Мама всегда говорила, что научит меня стрелять так же, как она – легко и точно, но мне для этого нужно подрасти.

Смерть отца отразилась не только на мне, но и на маме. Я старалась её как-то утешить, помню, приходила перед сном к ней в комнату и обнимала её, желая спокойной ночи каждый день, как минимум полгода после похорон. Я заметила, что на какое-то время мама прекратила выходить на стрельбище, хотя уже наступила тёплая часть Весны и близилось Лето, но вот однажды… я проходила по веранде, как краем уха услышала знакомый звук… звук выпущенной стрелы. Этот звук ни с чем не спутаешь, если слышал его так часто, как это делала я.

Я тут же ускорила шаг и направилась на задний двор, увидев там маму в полной экипировке – обрадовалась. Мне показалось, что она впервые тогда снова улыбалась и была похожа на ту самую маму… стремительную, жизнерадостную, яркую, почти огненную. Сама не знаю отчего, у мамы ведь волосы были чёрные, но всегда, когда она их распускала, первое, о чём я думала – её волосы похожи на пламя костра… так они развивалась и блестели при свете дня, а уж под лучами Солнца и тем более.

Ничего не говоря ей, я забралась на своё привычное место и стала наблюдать. Мама, заметив меня, подозвала к себе жестом руки. Я спустилась и подошла к ней.

– Я думала сделать это гораздо позже, когда ты станешь выше, но время распорядилось иначе, и я буду учить тебя стрелять из лука уже сейчас. Хочешь? Взглянула она на меня, улыбнувшись.

– Конечно хочу, ответила я и обняла её.

– Но стрельба из лука – дело трудное, придётся много времени тренироваться и быть терпеливой. Будто бы проверяя мою решимость, пояснила мама.

– Да, я знаю и научусь, сказала я.

С того самого дня и начались наши тренировки. Надо сказать, это и правда было трудно. Около месяца я вообще не касалась лука, отрабатывала только стойку, положение тела, рук. Вне стрельбища я изучала устройство лука по инструкции с картинками, кроме того – начала делать упражнения на укрепление силы рук.

Всё это мы делали с мамой вместе, каждый день. Утром и вечером. Иногда мне не хотелось что-то делать, потому что проходило много времени, а лука я так ещё и не коснулась ни разу, но потом я вспоминала мамину улыбку во время наших занятий, вспоминала то, что папа написал в своём послании о радости в жизни, и силы на занятия появлялись сами собой. Кроме того, было вообще-то очень интересно и увлекательно.