– Поначалу мне это нравилось, – признаюсь я. – Мы с моим лучшим другом дурачились на камеру, и нам было весело видеть реакцию людей в интернете. К тому времени, как я это осознал, за моим контентом следили уже многие. Как только у публики появляются свои ожидания, ты начинаешь переосмысливать все свои действия, потому что не хочешь никого подводить. – Я сглотнул. Если подумать, эгоистично с моей стороны жаловаться на свою идеальную жизнь, учитывая, что я не знаю истории Майи. – Прости, – добавляю я неловко. – Прости, что ною. У меня нет реальных проблем.

Я часто повторяю себе, что в моих обстоятельствах грех жаловаться, но от этого мне становится только хуже. Меня не отпускает вопрос: почему тогда я так недоволен своей жизнью? Любой хотел бы оказаться на моем месте. Я жду, что Майя, как и все, согласится с моими словами, но она говорит совсем другое:

– Нельзя судить о проблемах других людей. То, что для меня мелочь, для кого-то может быть вопросом мирового масштаба, и это нормально. – Она смотрит мне прямо в глаза. – Мне кажется, ты должен заниматься тем, что приносит тебе счастье, Лиам.

Я мог бы ответить, что это и есть ютуб, но у меня больше нет причин лгать.

– Легко сказать, – отвечаю я вместо этого.

– Мы едва знакомы, но очевидно, что перед тобой открыто много возможностей. Не упусти их. Кто-то о такой жизни может только мечтать.

Мои мысли обращаются к ней. Интересно, чем живет Майя? Она упоминала, что работает официанткой, но закончила ли она вообще школу? Копит ли она деньги на университет? А ее семья – неужели некому ей помочь? Ранее я уже понял то, о чем никогда не задумывался: некоторым приходится работать. С рождения в моей жизни все шло довольно гладко. Я никогда ни в чем не нуждался.

Майя не права. Я действительно не имею права жаловаться. Ведь у меня есть все, чтобы быть счастливым.

– Нам пора. – Ее голос возвращает меня к реальности. – Начинается дождь.

Я моргаю, когда несколько капель падают мне на лицо. Майя встает и поспешно собирает наши вещи. Я помогаю ей и накидываю толстовку, чтобы не промокнуть. Дождь припускает все сильнее. Мы бежим к машине. На Майе только тоненькая рубашка с длинными рукавами, и, когда мы садимся в салон, она дрожит. Мокрые волосы прилипли ко лбу, на ресницах блестят капли воды. Мне следовало припарковаться поближе к нашему столику.

– Тебе есть во что переодеться? – спрашиваю я.

Сжав зубы, она качает головой и стягивает волосы в хвост.

– Все нормально.

Недолго думая, я снимаю толстовку. К счастью, моя футболка сухая.

– Надень это, – велю я.

Сморщив нос, Майя поворачивается ко мне.

– Она вся мокрая.

– Изнутри нет. – Однако ее это не убеждает. Я нетерпеливо фыркаю. – Нам ехать еще около часа, а я сомневаюсь, что у этого драндулета есть подогрев. Хватит упрямиться, просто переоденься сзади.

Несмотря на наше короткое знакомство, она уже понимает, что я не сдамся, поэтому со вздохом выхватывает у меня толстовку. Никакой благодарности – только ворчит себе под нос:

– Будешь подсматривать – отрежу тебе яйца.

– Делать мне больше нечего.

Машина крошечная, и Майя с трудом протискивается на задние сиденья. Когда она оказывается возле меня, я и не думаю отстраняться, и наши руки соприкасаются. Сглотнув, я пытаюсь сосредоточиться на пейзаже. Надеюсь, она поторопится, потому что мне трудно удержаться от соблазна и не взглянуть на нее. Даю ей несколько секунд форы, а затем смотрю в зеркало заднего вида. Она как раз натянула толстовку.

Наши взгляды встречаются в зеркале.

– Козел, – шипит она, возвращаясь на свое место.

В моей толстовке Майя кажется еще меньше. Она и для меня довольно просторная, а Майя так и вовсе тонет в ней. Рукава закрывают ладони, когда она обхватывает себя руками, чтобы согреться. Все еще дрожа, она растирает лодыжки. Мне нужно откашляться и перестать на нее пялиться.