Только он подумал об этой злосчастной закладной, как ему вновь стало тоскливо. И обидно: то, что он принял за озарение, оказалось обманом. Его желание, его концентрация мысли не сумели материализоваться.

Юлик вздрогнул: что это? Не может быть! Перед глазами ясно возникла картина, которую он видел несколько минут назад. Убитая женщина на полу, ее правая рука не видна, завернута за спину. Левая отброшена в сторону, на пальце – массивное золотое кольцо с крупным, играющим гранями бриллиантом. На другом – перстень с рубином в обрамлении мелких бриллиантов. А на обнаженном запястье извивается серебряная змейка браслета и тоже горит-переливается бриллиантовой россыпью… Почему же он не увидел все эти драгоценности сразу там, в той комнате? Нет, конечно же, он их видел, иначе как бы смог вспомнить сейчас? Но в тот момент сознание было потрясено страшным зрелищем и как бы затуманено. И могло воспринимать только главное, все остальное фиксировалось в подсознании…

За долгие годы бесконечного студенчества Юлику как-то довелось прослушать, недолго, правда, и курс психологии. Потому он и мог объяснить себе то, что произошло. Однако больше всего его взволновало другое: все-таки его мысль материализовалась! Ведь именно женские украшения, драгоценные металлы и камни мечтал он найти в незнакомом доме. И вот же тебе – пожалуйста: золото, серебро, бриллианты! Ему хватило бы рассчитаться за все. Без закладной. Какое счастье, он сумел материализовать мысль, вот уже не в первый раз! Он набирается мистической силы, и скоро его ничто не устрашит в этом мире! Но чтоб дожить до этого, нужны деньги…

«Вернуться в дом? – подумал Юлик. – Но ведь это мародерство!» Его снова пробила дрожь, закружилась голова, и подступила тошнота. Господи, он, человек шляхетских кровей, не может опуститься до такой низости… Но Юлик уже знал, уже понял, что вернется туда, к мертвой незнакомке.

Он не рискнул пройти через ворота: вдруг уже кто-то из слуг возится во дворе? А если и в доме тоже? Если уже нашли убитую?.. Он думал об этом, возвращаясь пустынной улицей к высокой каменной ограде, к дому, от которого совсем недавно бежал. Думал об этом и сам не знал: хочет ли застать дом таким же безмолвным или хочет, чтоб там уже были люди. Тогда не нужно будет заходить, подниматься по ступенькам, вновь видеть ту комнату, мертвую женщину на полу, не нужно будет к ней прикасаться!.. Но дом, похоже, был все так же тих и пуст. Значит, решение все же принимать ему самому… И Юлик легко, по-спортивному, перескочил через стену, быстро пробежал через сад и нырнул, как в омут, в приоткрытую дверь. Он сказал себе: «Раз решил, делай не раздумывая!»

Подчиняясь собственному приказу, он быстро взбежал наверх по уже знакомой лестнице. Знал: если хоть на минутку остановится, задумается – решимость покинет его, ноги сами повернут и понесут прочь. Вот она, дверь в комнату – открывай рывком! Пять судорожных шагов, и ты – у бархатной портьеры. Раздвинь ее сразу, не мешкай! Не закрывай глаза, ты ведь уже видел эту женщину! Просто не смотри ей в лицо, быстро нагнись и сними кольца и браслет с ее рук – теперь они ей не нужны. Они нужны тебе!

До сих пор молодой человек делал все так, как приказывал себе. Но как только его пальцы коснулись руки убитой, он вскрикнул. Рука была холодная. Это был совершенно потусторонний холод – ничто земное не могло бы сравниться с ним: ни лед, ни железо. И даже определение «могильный холод» не подошло бы: могила, она ведь тоже земная… Этот холод обжег его мистической жутью. Рука с деревянным стуком упала на пол, а Юлик мгновенно оказался за дверью комнаты.