Записываю и, уставшая, пускаюсь в другой сон, который начисто стирает то, что я не успела записать.

Много лет назад, приехав в Москву, я снимала комнату. Там и познакомилась с Элькой, моей соседкой, девушкой без возраста с изящным курносым носиком, почти незаметным шрамом на переносице, пухлыми губами и непослушными вьющимися каштановыми волосами. Её хотелось обнимать и смотреть в глаза. Я жёсткая – кости и мышцы. Трогаешь её – рука утопает в теле.

Она училась на факультете журналистики. За год до этого похоронила мужа. Тяжёлая болезнь, самоубийство. От переживаний она слетела с катушек. Пыталась забыться в вине и сексе. А потом, выйдя из пике, пошла по стопам мужа. Начала писать и хотела стать журналистом. Помню её пронзительные рассказы, написанные на печатной машинке. Компьютеры тогда были редкостью.

Спустя несколько лет жизнь снова свела нас. Я разругалась с мужем, и он предложил расстаться. Я не знала, что беременна. Мне некуда было податься, а Элька предложила пожить в её съёмной квартире. Мы так бурно отмечали моё возвращение, что на работу я приходила ещё не отошедшая от вечерних посиделок. Ребёнка я, конечно, потеряла. Тяжёлые сумки, переживания, алкоголь – не лучшие помощники.

Элька видела то, чего обычные люди не замечают. С нами была ещё одна подруга. Если поставить нас рядом, Элька – светлая, как полуденное солнце. Та – как безлунная ночь. Я – посередине.

Элька любила по-настоящему. Абсолютно всех. Люди к ней стекались. Кто пожрать энергии, кто посидеть рядом и погреться в её улыбке.

Одевалась она невообразимо. Я себе такого не могла позволить. Самое безумное, что было доступно мне – рваные джинсы. Тогда ещё изрезанные джинсы были редкостью. Их не носили на улицах, зато я заглядывалась на них в модных журналах. Коротая очередной вечер за бокалом вина, вооружилась маникюрными ножничками, сделала надрезы на надоевших джинсах какой-то дорогущей марки, размахрила края. Дыры изнутри замаскировала стразами. Получилось не хуже, чем в журналах. Я и в банк на работу так ходила по пятницам. Конечно, не принято, но это такая мелочь по сравнению с комбинезоном с тропическими цветами или мини-юбкой, что носила чуть раньше.

Элька была безумней меня раз в сто. Зафиксированные десятком заколок непослушные волосы, плотные красные колготки, расшитые батники, разноцветные туфли, прозрачные сумки, в которых видно всё – блокнот, пяток помад, косынку, книгу и ещё кучу мелочей. И это одновременно. Каждый раз с нетерпением ждала, как она оденется сегодня, восхищалась и втайне завидовала.

Мы частенько сидели рядышком и болтали часами. На балконе, куря доминиканские сигары или на крохотной кухоньке за чашкой растворимого кофе. В сумерках она уходила гулять, как кошка, а наутро возвращалась, принося на волосах кружащий голову аромат ванили, как от булочек в детстве. И рассказ, как коротала ночь в тёмном дворе рядом с пекарней.

Сексом мы занялись по чистой случайности. К ней в гости заглянул её любовник с приятелем.

Откуда уверенность в том, что если женщина одинока, она будет рада любому члену, не важно, какой человек к нему прилагается? Поэтому я и решила, что проще изобразить страсть к Эльке, чем в который раз твердить возбуждённому мужчине, почему не хочу трахаться с ним.

Не люблю, когда вмешиваются в мои планы. Всегда занималась сексом, когда было нужно мне – выгодно или чувства сносят крышу. Чаще – то и другое. Я прагматична. Не верю в любовь, если не вижу, что меня ценят. Люблю подарки и, когда ухаживают за мной. Если этого нет, сомневаюсь, так ли я нужна. Или со мной встречаются лишь потому, что отказали другие.