Постепенно Билл все более отдалялся от сверстников, не находя с ними общих интересов и даже тем для разговора. Их интересовали лишь новые игры и девушки, к чему он стал из-за этого испытывать уже что-то наподобие отвращения. Последних он даже чурался, впрочем, это чувство было взаимным. Потому, когда по окончании училища (которое он, кстати, закончил с палладиевой медалью) появилась возможность работы смотрителем на вновь открытый гравитационный маяк на самом краю видимой Вселенной, он без промедления принял это предложение. Впрочем, кроме него других желающих на эту вакансию не нашлось, несмотря на приличное для молодого выпускника жалование. Дело в том, что, кроме него, на маяке в штате не было предусмотрено ни единого человека – нести вахту надо было в полном одиночестве. И жалование потратить было не на что – магазинов не было в радиусе нескольких световых лет, и деньги представляли собой лишь светящиеся цифры виртуального кошелька. Как и товары с витрины того магазина, они были немного – как себе это представлял Билл – эфемерны что ли, – не совсем настоящие.

Во-первых, заходя на сайт магазина и глядя на снятые на камеру выложенные на полки товары, он понимал, что это лишь изображения товаров, которое летело до него несколько лет! Ведь магазин находился в четырех световых годах от его маяка, а значит, он видит то, что было на полке четыре года назад, а сейчас этого товара, скорее всего, давно уже на этом месте нет. Во-вторых, если он захочет его купить и отправит деньги на оплату, команда эта дойдет от его виртуального кошелька до магазина еще спустя четыре года. Тогда купленный товар, скажем консервированная килька в томате, которую Билл обожал с детства, – будет приобретен и выслан ему.

Еще четыре года консервы будут лететь до маяка, и вот, наконец, каким-то чудом они окажутся у Билла. Спустя двенадцать лет! И конечно, у них к этому моменту закончится срок годности. Ну и плюс неумолимая звездная инфляция. Билл проходил ее на курсе экономики на втором году обучения, но так толком и не понял, почему она происходит.

Словом, выходило так, что товары покупать было бессмысленно, и зарплата из месяца в месяц просто копилась на его уже не маленьком счету. Это единственное, что грело душу Билла, а точнее, то, что от нее осталось. Он мечтал, как в конце службы и жизни все-таки покинет это место на краю света и переселится на один из дублей Земли. Там, на берегу настоящего синего океана из воды он купит на скопленные деньги настоящий маяк! Конечно, он продолжит жить в одиночестве, ему никто не нужен, но зато поутру в окно он будет любоваться рассветом над горизонтом и бесконечной синевой водной глади, и настоящий соленый бриз будет обдувать ему в лицо. А не так, как сейчас, – в иллюминаторах спальной каюты он видит лишь абсолютную черноту границы видимой Вселенной. Так что вообще не понятно, зачем эти иллюминаторы нужны. И циркулирующий, восстановленный воздух его обдувает лишь из-за постоянного избыточного давления в каюте, направленного к фильтрующим элементам станции.

Конечно, он также будет проводить время, как и сейчас, распорядок дня его останется прежним – тут его все устраивало. Подъем в семь утра по сверхточному нейтронному будильнику, зарядка, душ, приготовление завтрака. Затем обход маяка и осмотр элементов жизнеобеспечения. Осмотр показаний основных приборов маяка – гравитационного радара и главного датчика появлений, который показывал, воспользовался ли кто-то сигналом маяка, пока Билл спал. Обычно такие маяки устанавливали около небольших черных дыр, и пролетающие мимо экипажи космических кораблей корректировали по ним свой курс, не позволяя звездолету залететь за радиус Шварцшильда – туда, откуда он уже никогда не вернется. Его же маяк служил другой цели – не дать звездолету улететь в пустоту. Там, в пустоте, за краем видимой Вселенной, нет ничего, абсолютная темнота и невозможно ориентироваться; случайно попавший туда корабль исчезнет так же, как и в черной дыре, обогнав границу расширяющейся Вселенной.