– …все мы лежим пьянющие. Начинай малевать сейчас же, Мишка. А то, когда ещё в такой кондиции застанешь натурщиков.

А я тогда сидел между двумя Мишками. И загадал желание.

И вот Вам пишу, Друзья. Осуществляю.

А дальше предоставили отпуск. Денег дали по сотне рублей. На месяц. По тем временам, при наших запросах, да по тому юному здоровью – огромное богатство. Предоставили бесплатный проезд к месту отдыха и обратно к месту службы. Фантастично!

Небольшой компанией двинули в Молдавию. Там бывать никому не приходилось. В Дубоссары. На речку Днестр. Жучила слыхал, что там – рай. Кирагуду причмокивал и кивал башкой. Длиннющий худющий Тюшов откуда-то сверху попросил их, чтоб без обмана. Терминасов, Тером кликать будем, так короче, щёлкнул пальцами, «снимая» воображаемую колоду, успокоил Тюша:

– Не бзди, Санёк. Я знаю. Там, в Днестре, заместо воды – вино, молдаванки в нём плещутся, помидорами обожрёшься, в двери и по ширине проходить не будешь.

В принципе, сбылось, в основном, всё. Кроме последнего. От помидоров проклятых все мы, не только Тюш, вес сбавляли. Сразу же. Поэтому ограничились винищем. Однажды вдвоём с Жучилой пошли с утра на речку. Рано. Вроде искупаться. Да задержались. И где-то затерялись до вечера. Оба мы худого сложения и довольно роста скромного. Но точно помним, по сю пору, что осилили по восемь фугасов «Алиготе». Сейчас уже не верится в это. Но было.

Шлялись мы по Дубоссарам, со всех сторон подпевала нам молоденькая Ротару и были молдаване прекрасными добрыми ребятами.

На речном песочке Тюшик «подкатился» к одиноко сидящей девушке. Если возможно так выразиться. Если шагает коломенская верста. За два метра ростом. С такой высоты, да ещё чуток близорукий, Тюшик ошибся. Думал молдаваночка местного розлива, оказалась вообще коренной ленинградкой с улицы Восстания. Зато не тушевался Кирагуду. Выждал с полчасика и увёл Лидку на долгие годы. В качестве первой своей половины.

Тюш не переживал, молоток! Попробовал побить наш с Жучилой рекорд. Насколько мы помним – не вышло. Рекорда. А может это мы с Бобом завысили реально выпитое.

Через пару недель уезжали сначала втроём. Жучила, Тер и я. Без единой копейки. В общем вагоне. Очень хотелось жрать. Вспоминали о валяющихся помидорах. Вдоль дорог советской Бессарабии. Тер сделал правой рукой несколько разминочных пассов. В Горном он был не из последних по префу. Кирагуду, Тер, Сирота[27] – украсили б сборную института. В поезде «Кишинёв – Ленинград» Тер оказался один. Мы с Жучилой, как говорится, имели право играть лишь в классе «Г». То есть под столом, неполной колодой. Пики с винями путали.

Тер пошёл по вагонам. И сел играть. В чужое купе. К незнакомым попутчикам. Чужой колодой!

Мы топтались в тамбуре. Стреляли покурить. Напоминали малых деток, чья мамка вышла на панель. Чтоб они не помёрли с голодухи. Сейчас вспоминаю: вообще-то не так, чтобы уж очень и смешно. По нынешним временам – быть нам всем в криминальной хронике.

А тогда Тер совершил невозможное. И выиграл, и живым ушёл, и деньги в клювике унёс, сводил нас никчёмных в вагон-ресторан, напоил и накормил! И тем сохранил свою и наши жизни для «действительной». Жук отматулил до института. Сержантом на Новой Земле. Тер отбывал под ружьё в Сибирь. Я – в Мурманск. Кирагуду – в Закавказский военный округ. Ванечка Леонтьев забрался дальше всех. На Чукотку. Савва влился, для укрепления, в знакомый нам Выборгский дивизион.

А в Таманской дивизии, наверное, так и остались в некомплекте. Без меня.

Взят билет на самолёт. Рейс «Ленинград – Мурманск». Будний день. Это точно. Не в выходные же прибывать в часть. Прибывать, а не являться. От глагола «являться» отучили давно. Является, мол чёрт. Почему-то эту безобидную истину в армии вбивают каждому в башку легко и быстро. А что-нибудь вроде: «не обижай новобранца»…