Вошел Никита, плюхнулся на диван, на котором лежала Варя, включил телевизор. В его руках была тарелка с оладьями. Он брал их руками, отправлял в рот, затем высасывал прямо из упаковки сгущенное молоко.

– Будешь? Там еще есть.

      Варя вздохнула. В следующую минуту она сидела рядом с Никитой и с аппетитом уплетала похожие на амебу оладушки, а ее неподвижные глаза наблюдали за тем, что происходит на экране.

Через месяц Варя собрала вещи и переехала к родителям.

ГЛАВА 3.

Рабочий день, как всегда, закончился ближе к ночи. София устало собрала свои папки, стерла с доски разноцветные каракули, проверила, закрыты ли окна. Проходя мимо зеркала, она невольно остановилась. Из зеркала на нее смотрело удрученное ссутуленное существо. И хотя София была очень привлекательной девушкой, сейчас ее густые каштановые волосы торчали в разные стороны, а бледные щеки при свете электрических ламп казались зеленоватыми. София удивленно округлила глаза и подошла ближе к своему отражению.

– Какой кошмар, – едва слышно проговорила она.

Всю дорогу до дома она задавала себе один и тот же вопрос: когда она стала такой? Скучной, нелепой, серой? Конечно, а чего она ожидала? Она работает по двенадцать часов в день, еще и по доброте душевной соглашается выходить на замены. На улице не бывает, людей особо не видит. Ходит вон, уткнувшись подбородком в грудь. Принцесса, ничего не скажешь!

В переходе в метро она увидела фигуру знакомого попрошайки: жалкого вида дедок с большущей табличкой «Помогите» на груди. По привычке опустила руку в карман, чтобы выгрести оттуда мелочь, но тут заметила, что дедок увлеченно играет в какую-то бродилку на телефоне. «Что за наплевательское отношение к работе?» – возмутилась Соня и сунула руку с мелочью обратно в карман.

София вернулась с работы в свою пустую квартиру и первое, что сделала, это включила телевизор, чтобы эта пустота не казалась такой пугающей. Звуки, доносившиеся из соседних квартир, только усугубляли гнетущее чувство оторванности от всего остального мира. В темноте, освещенная только голубым мигающим сиянием экрана, София без особого удовольствия ковыряла вилкой домашнюю лазанью, которую приготовила в выходные. На кухне зашипел сбежавший из турки кофе, и по квартире разнесся будоражащий аромат. Кофе дымился на столике рядом с диваном, а София задумчиво смотрела прямо перед собой – на стершийся ворс на ковре и темное пятно неизвестного происхождения. И уже не в первый раз она почувствовала, что в ее жизни чего-то отчаянно не хватает. Вся ее повседневная деятельность замыкалась заботами на работе, которые к концу каждого дня оставляли на ее лбу след в виде задумчивой морщинки, и обычными домашними хлопотами, которые не очень ее обременяли: она жила одна и могла себе позволить немного не домыть посуду или недоубрать вещи в шкаф. В свободные дни, которые выдавались нечасто, она либо отсыпалась за прошедшую долгую утомительную неделю, либо выбиралась куда-нибудь с подружками, а иногда просто бродила по городу одна и о чем-нибудь думала. Мысли ее в такие дни напоминали вспышки творческой фантазии: картины и сюжеты, которые ей хотелось воплотить, но постоянно не хватало либо времени, либо навыков, либо таланта, либо всего сразу. Она не раз подумывала пойти в художественную школу, но хоть она и чувствовала себя художником в глубине души, глупый страх перед общественным мнением постоянно ее останавливал. И действительно: как можно делать что-то стоящее, или даже великое, когда кругом столько по-настоящему талантливых мастеров, которые годами и десятилетиями работали над развитием своих талантов. А тут какая-то София, которой в голову просто пришла отличная идея. Пожалуй, в какие-то моменты София бывала тщеславна. Если она что-то создает, она хотела, чтобы это признали и оценили высоко.