– Что ты выдумываешь! – взбеленилась мать. – Я вам достаточно оставила, чтобы роту солдат прокормить! Если тебе новые кеды приспичило купить, так подожди, пока я вернусь…

– Я не выдумываю! – отчаянно выкрикнула Катя. – Мам, он правда совсем уже! Он каких-то девиц сюда водит, а меня из квартиры выгоняет…

– Ох, – мать раздраженно вздохнула. – Почему вы не можете жить в мире, вы же взрослые дети! Ты что, не понимаешь, что я не могу решать ваши проблемы на расстоянии? Что, у меня дел других нет? Я, между прочим, не развлекаюсь тут, а работаю, на вас, детишек, зарабатываю. А ты мне мозг выедаешь. Ну, привел он кого-то, так он же мужик, что тут такого? Переночевала бы в другой комнате, делов-то… Ладно, я сейчас позвоню ему, сама с ним поговорю.

– Мамочка, не надо! – заплакала Катя. – Он же меня убьет, если узнает, что я нажаловалась! Не говори ему ничего. Просто… просто приезжай, мамочка, пожалуйста! Мне так… так без тебя…

– Это наказание какое-то, честное слово, – устало сказала мать. – Теперь истерики по телефону. Ты знаешь, сколько отсюда минута связи стоит? Все, Катя, все, у меня нет на это времени. Разберитесь уже там как-нибудь сами, я приеду – поговорим.

В тот же вечер Макс вернулся откуда-то невероятно злой, раздраженный. Зыркнул на Катю красными глазами и пошел рыться в секретере. Выгреб последние деньги, пересчитал и ввалился в комнату к сестре. Он грубо содрал с ее головы наушники, в которых заливалась Бьёнсе, и развернул сестру к себе:

– Слышь, ты, где деньги, которые мать оставила?

– Сам знаешь, где они, – буркнула Катя. – Ты же их и потратил.

– Ты чё, не врубаешься, что ли? Нам жрать нечего будет, если ты мне денег не дашь, – встряхнул он ее.

– А нам по-любому жрать нечего будет, – возразила девочка, пытаясь вырваться из его цепких пальцев. – Даже если я найду тебе деньги, ты все их на наркоту спустишь.

– Сучка, – выдохнул Макс и, коротко размахнувшись, ударил сестру по лицу.

Катя взвизгнула, отлетела в сторону, зажала руками разбитую губу. Во рту тут же появился тошнотворный металлический привкус. Максим схватил ее за грудки, она в ужасе закричала:

– Не надо, Макс! Не надо, пожалуйста! У меня нет денег, правда!

– Куда дела? – Он встряхнул ее так, что Катина голова ударилась о стену.

Посыпалась штукатурка, постер с Робертом Паттинсоном откололся от обоев и проехался по Катиной голове глянцевым боком.

Макс отшвырнул сестру, как котенка, и ринулся к книжным полкам. Принялся вытаскивать толстые тома, встряхивать их в поисках денег и бросать на пол. Ремарк больно ударил Катю по ноге. Она скорчилась в углу, подвывая от страха и зажимая руками кровавый рот.

– Если не найду, прибью тебя, тварь! – пообещал Макс, обернувшись к ней.

Катя с ужасом смотрела на брата, на его стеклянные, остановившиеся какие-то, страшные глаза. Теперь она точно поняла: он наркоман и ни перед чем не остановится, чтобы добыть себе дозу. Он ее просто изувечит за эти несчастные деньги. Ей необходимо бежать из квартиры, уносить ноги, пока в припадке ярости родной братец не выкинул ее из окна.

Бежать…

Куда угодно, лишь бы подальше от обезумевшего брата!

Стараясь двигаться как можно тише, она переползла ближе к двери в комнату, прижавшись спиной к стене, поднялась на ноги. И, дождавшись, пока Макс отвернется, опрометью бросилась прочь из квартиры.

Катя бегом поднялась на двенадцатый этаж и забарабанила кулаком в дверь квартиры дяди Гриши. Он открыл, девочка ворвалась в квартиру и, судорожно всхлипывая, привалилась спиной к двери.

– Ты чего? – Григорий обалдело моргал, глядя на нее. – Что с тобой? Упала, что ли, на лестнице?