– Надо посильнее нажать пальчиком, вот так, – и крепкая мужская рука с силой утопила кнопку.

Альбина обернулась. Перед ней стоял тот самый молодой человек, который помог ей поменять колесо.

– И вы хотели, чтобы я проделала вот это и испортила дорогой маникюр? – парировала она.

– Ах, извините, я сказал не подумав!

Они вошли в лифт. Альбина взглянула на своего спутника – ее поразил устремленный на нее взгляд. Это был настоящий мужской взгляд. Нет, он не был «раздевающим», но в нем было все: и дерзость, и нерешительность, и порыв, и отчаяние, и желание, и сомнение. Все это обрамлял ироничный прищур. И хотя Альбина в течение своей жизни видела множество обращенных на нее мужских взглядов, этот привел ее в смущение. Она не страдала клаустрофобией, но тут ей показалось, что они помещены в какую-то наэлектризованную, намагниченную капсулу, из которой выкачан воздух. Ей стало не по себе.

Чтобы разрядить обстановку, она спросила:

– Что вы здесь делаете?

– Я здесь живу. А вы? Вы тоже?

– Нет, я приехала в гости.

Оказавшись на улице, он спросил:

– Вы на машине?

– Нет.

– Вам куда? Я могу подвезти.

– Домой.

Сказав адрес, она села в машину. Они познакомились. Его звали Алекс.

– Алекс – это Александр или Алексей?

– Алексей, но мне нравится, когда меня называют Алекс.

Всю дорогу они непринужденно болтали, однако и здесь ощущалось какое-то напряжение. Когда они подъехали к ее дому, он вдруг сказал:

– А знаете что, поехали мосты разводить!

– Как разводить? Какие мосты?

– Как какие? Обыкновенные, наши, питерские!

– А вас не смущает, что мы в разных возрастных категориях?

– Нисколько!

– А меня смущает!

Оказавшись дома, Альбина попыталась проанализировать ситуацию, но это ей не удавалось: неожиданное поведение нового знакомого повергло ее в состояние легкого транса.

– Ну и наглец! – только и могла произнести она.

Когда к ней вернулась способность рассуждать, она снова прокрутила в голове все события, и вдруг ее осенила догадка: а что если это и есть он, источник того самого импульса? И тут она вспомнила, что, когда пыталась представить кого-то, кого хотела бы видеть рядом с собой, воображение рисовало ей молодого человека, похожего на Алекса. И вот теперь, когда он ей встретился, она его даже не узнала!

Уже лежа в постели, она вновь и вновь, словно на повторе, просматривала все произошедшее. Альбина попыталась соединить самую первую встречу ссегодняшней и взглянуть на все иными глазами: конечно, он очень мил, но, во-первых, слишком молод для нее, во-вторых, – и это очевидно – он человек не ее круга, и, в-третьих, она ничего о нем не знает! Хотя последнее на фоне всего остального выглядело, скорее, достоинством. Более того, именно это завораживало и интриговало Альбину, ибо придавало их отношениям нотку таинственности, остроты и легкости. Альбине вдруг захотелось отпустить ситуацию, отключиться от всего, отдать себя этой внезапно нахлынувшей волне и либо потонуть в ней, либо пуститься в открытое плавание.

– А все-таки какая у него удивительно наглая и симпатичная физиономия, – подумала она и заснула.

Альбина не ошиблась. Это действительно был тот самый молодой человек, который вот уже две недели, прошедшие со дня их первой встречи, страстно желал ее увидеть и, как школьник, мечтал о ней. Как и для Альбины, для него это было новое ощущение. Несмотря на небольшой рост и отсутствие яркой внешности у него никогда не было проблем с противоположным полом. Девчонки сами шли к нему в руки, он привык не церемониться с ними, часто менял их, ни на ком не задерживаясь подолгу. Он не знал романтических страданий, считал их выдумкой неврастеников и всегда посмеивался над ними. Но сейчас он не узнавал себя: она, кого он так страстно желал, была рядом, совсем близко, стоило только протянуть руку и привычным властным жестом привлечь ее к себе, заключив в объятия, а он смотрел на нее как удав на кролика, точнее – как кролик на удава. Какая-то сила сдерживала его, он злился на себя, но ничего не мог с этим поделать. В этой женщине было что-то, чего не было в тех девчонках, с которыми он привык общаться. Нет, она не была ни чопорна, ни холодна и не казалась неприступной крепостью, напротив, она была женственна, нежна и приветлива, но было в ней нечто, что обескураживало его и буквально ввергало в ступор. В ней угадывался ум, культура, образованность, ее отличали прекрасные манеры, тонкий вкус, умение держать себя и собеседника на расстоянии – быть, как говорится, «на вы». Вероятно, это и есть та самая пресловутая интеллигентность, аристократичность, которой и в помине не было в его окружении.