– Эй, ты забыл вернуть карту, – заметила она оскорбленно. – У тебя все еще и моя половина!

Наемник шел ровным размашистым шагом, не ускоряясь, не планируя убегать. Лира нагнала его, заглянув в глаза. Что она хотела увидеть? Страх? Слезы? Как глупо. Мужчины не плачут. И Эвис не плакал, лишь с прежним безразличием смотрел в карту.

– Куда мы идем? Что там нарисовано? Далеко до пещеры? – Лира заваливала наемника вопросами, но ни один мускул так и не дрогнул на его лице. Какое-то липкое чувство застало ее врасплох. Она вдруг поняла, что Эвис просто обиделся и ждет извинений. Рослый мужлан, старше ее почти втрое! Лира не знала смеяться ей или злиться.

– Эй, перестань не замечать меня! – она потянула Эвиса за плащ, но воин лишь отмахнулся. Как вести себя дальше, Лира не представляла. Нелепее ситуации не помнила. Дальнейшие слова дались с большим трудом:

– Вольтер послал нас двоих, а значит, мы оба чего-то стоим. Да и вообще ты первый начал…

Ноль внимания.

– Знаешь, извини. Это было грубо с моей стороны, все же я дама, – процедила Лира сквозь зубы, сообразив, что неизвестность хуже любого исхода. – Прощаешь?

Эвис покосился в ее сторону и остановился. Глаза торжествующе блестели в обрамлении тонких морщин. Терпение Лиры иссякало. Скоро стемнеет, а блуждать по неизученной местности, преисполненной чудищами, да еще и без сил, удовольствия мало.

– Ладно, – бросил Эвис менее холодно, чем, очевидно, планировал. Кашлянув, он растянул свитки, обращая рисунком к Лире. Она собиралась взять их, но наемник лукаво добавил. – Я не обещал, что дам их в руки. Смотри так.

Лира стиснула челюсти от негодования, но перечить не стала. Займется этим попозже.

Карты рядом смотрелись куда гармоничнее, но разобраться с ходу в точках и пересечениях все равно было трудно. Художник, верно, рисовал ее в спешке. Лира смотрела долго, пока схематичные изображения и фигуры не обрели смысл. По расчетам до пещеры не дольше одного дня пути. Если, конечно, сворачивать строго по красным линиям. Проблема в том, что на острове этих линий нет, их нужно искать, сопоставлять, строить. И да упасут тебя боги от ошибок! Художник не поленился нарисовать те ужасы, что ожидали неудачников. Здесь и клыкастые обезьяны, и змеи, и вурдалаки, восставшие из преисподней, словом, вся существующая нечисть скопищем легла на Заколдованный остров. На карте были и надписи, небольшие и не сказать, что ровные. Лира не сразу заметила буквы, сложенные в предупреждение: «Не задерживаться! Уходить в лес!». До леса они дойти так и не успели, и это смущало куда больше.

– Мы сейчас стоим здесь? – с опасением уточнила Лира, тыча пальцем в пергамент. В оправдание страхам сбоку раздался треск. Эвис напрягся.

– Да, здесь, – он свернул карты и изъял меч из ножен. – А что здесь не так?

– В карте написано, что здесь нельзя останавливаться, нужно бежать в лес! – раздраженно ответила Лира. К треску прибавились прочие звуки – шипение, скрип, бурление. По песку прошла рябь, создавая легкую тряску. – Почему ты не сказал об этом сразу? Ты полдня смотрел в карту и не мог увидеть эту надпись?

Эвис насупился, принимая оборонительную стойку.

– Я не увидел никакой надписи. А если бы и увидел, не смог бы прочесть! Не умею я читать.

Он не умеет читать, – с досадой вторила про себя Лира. Не умеет читать… Шипение эхом нарастало со всех сторон. Бежать бесполезно. Есть шанс не угадать безопасный путь. Звуки переросли в шепот на неизвестном наречии. Лира и Эвис прильнули спина к спине. Еще несколько секунд, и слова можно будет различить. Но, увы, не понять – язык оставался неведом. Тряска усилилась, и земля разверзлась перед ними, выпустив из расщелин огромное существо. Уши заложило, когда оно воскликнуло прямо над головой: «Шшшраааа!». Лира через спину слышала, как бьется сердце наемника. Или то отголоски ее собственного? Уродливая, морщинистая клешня угрожающе нависла над лесом. Из мелких трещин в земле поползли змеи. Змеи?! Эвис вскрикнул, отскакивая, и ударил мечом по быстрому созданию, что готовилось обвить его ногу. Оно напоминало червя. Лишь наемник разрубил его, клешня взвыла гаммой звуков, переплетающихся между собой, точно песня нерадивого барда. Казалось, боль существ откликом проникает в громадное чудище. Только мстить оно не планировало. Грязную работу выполняли отростки.