Затем было резкое отторжение с чувством некой незаконченности в жизни, и опять же, очень сильные эмоции по нежеланию возвращаться.
– Он приходит в себя, – сквозь туман донесся гул встревоженных голосов.
Видимо, кроме меня одного, остальным было, мягко говоря, неспокойно.
Очнувшись, открыл глаза и увидел лица испуганных людей – видимо, я «ушел» в очень глубокий обморок. Хотя послевкусием остались совсем другие, яркие и очень хорошие воспоминания первых секунд пробуждения – синее небо, яркое солнце и какое-то чувство умиротворения и спокойствия.
В дальнейшем многие знакомые, родственники и друзья неоднократно подчеркивали это свойство всегда улыбающегося парня – особо «не париться», даже когда вокруг происходили самые экстремальные и неординарные ситуации.
Потому что то самое чувство некоего внутреннего спокойствия навсегда поселилось у меня внутри.
На следующий день я отправился в больницу и в течение нескольких дней проходил разные обследования.
Поставили совсем не радужный диагноз – серьезные проблемы сердца, обозначили необходимость оформления инвалидности и самое поганое для подростка – никаких резких движений, никаких подъемов веса более пяти килограммов и прочие атрибуты будущей жизни «овоща».
На тот момент в части физической подготовки я и так был, мягко говоря, слабоват, а всю жизнь ходить со справкой и ждать, когда остановится сердце, как-то было скучновато. Поэтому и принял решение идти ва-банк, так сказать, помирать, так с музыкой, и начал ежедневно делать разминку и выполнять базовые домашние силовые упражнения, потихоньку наращивая темп.
В дальнейшем обмороки стали происходить с регулярной периодичностью.
Сначала боролся с ними как мог.
Когда, например, на одном из уроков, проходившем на первом этаже школы, у меня внезапно помутнело в глазах, в голове мелькнула мысль: «Нужно поднять руку, попроситься выйти, встать с последней парты, где сижу, пройти по классу и выйти за дверь». А там, в трех метрах, был, как тогда казалось, спасительный фонтанчик с водой – попью и все пройдет…
Последним воспоминанием было поднимание руки…
А очнулся я на втором этаже, когда меня уже откачали в учительской, где, несмотря на уроки, вокруг собрались несколько преподавателей.
– Ты живой? – кто-то спросил, когда я пошевелился от режущего запаха нашатыря.
– Нужно срочно позвать Оксану Васильевну (мою маму), – предложил еще один учитель.
– Никого звать не надо! – в глазах еще все была пелена, но говорить я уже мог. – У меня такое бывает, дайте мне, пожалуйста, воды, и все пройдет.
Кто-то включил и заварил чайник. Кто-то приподнял голову. Теплый чай с сахаром быстро вернул меня к жизни.
Еще немного полежал и отпросился домой.
Это был самый первый обморок в школе.
Как потом рассказывали ребята, руку я поднял, но отпроситься уже не смог, вместо этого что-то простонал – мозг уже начал отключаться.
Потом встал и молча направился к выходу.
Я уже ничего не слышал и не видел.
Ни вопросов учителя, а потом и указания сесть на свое место.
Ни вскочившего с третьей парты старшеклассника-второгодника, попытавшегося показать свой авторитет, остановив меня по просьбе учителя и отброшенного непонятно откуда взявшейся звериной силой «парнишки-зомби» обратно на его парту.
Обошел оторопевшую учительницу и вышел за дверь.
Видимо, когда сознание отключилось, подсознание еще пыталось довести тело до цели – фонтанчика. «Довело», выполнило задачу и тоже отключилось.
Я рухнул прямо возле него, потому что с задачей включить воду справляться уже было некому…
В обморок я падал еще не один год, но зато уже через несколько лет стал в школе с брусьями, кольцами, перекладинами творить чудеса, в том числе подтягиваясь и отжимаясь на одной руке, став по многим упражнениям абсолютным лидером среди подавляющего большинства сверстников и ребят постарше.