Справа от столовой была очень ухоженная территория, вся в зелени, с ёлками, цветами, газонами и кустарниками, где, разумеется, располагалось двухэтажное старой постройки здание штаба и одноэтажные помещения почты и библиотеки. Отдельно была огорожена территория автопарка – слева от КПП за отдельным забором, но мы туда допускались крайне редко.

Лично я был считанное число раз в автопарке, в основном при погрузке в ЗИЛы для проследования на выездные мероприятия. Свои транспортные средства, учиться работать на которых мы как бы были должны я видел раза три. Доверить их нам в части эксплуатации ни у кого и мысли не было, нас подпускали посмотреть под присмотром сержанта и только.

Это было оправданно, так как основная задача солдата в Армии – выжить, создавая видимость чистоты и порядка вокруг, а задача командного состава – занять солдат без разницы чем, но чтобы по команде «Отбой!» желания искать развлечения не возникало. Не до войнушек в общем!

С самого момента нашего прибытия все шло по какому-то давным-давно заведенному и, вероятно, десятки лет подряд повторяющемуся расписанию. Нас отправили в баню, где предложили сменить форму одежды и гражданку отправить бесплатно домой. Многие так и поступили, но я изначально оделся хотя и прилично, но в списанные мной вещи, поэтому они достались жадно взиравшими на нас старослужащим (скорее всего на полгода старше нас, но в первый день учебки даже прибывшие на неделю раньше уже казались старослужащими).

Мне было фиолетово в части использования своих вещей, а вот дальше я «притормозил» и допустил небольшую ошибку, заказав одежду и сапоги строго по своим гражданским меркам. Впоследствии я уже я набрался опыта и брал одежду и обувь на размер побольше. Это удобнее в одежде, если не считаться с армейской модой на ушивание, но она применима, когда обязанности по службе тебя уже не допекают, то есть не на первом ее году.

В больших на размер сапогах остается место для пары теплых портянок зимой, а   после просушки мокрых сапог не приходиться их заново разнашивать. При сильном морозе любой армейский «дедушка« распорет любовно ушитую и отутюженную квадратиком шапку и пожалеет, что взял ее на два размера меньше положенного!

Получив все, что полагается, особенно обрадовавшись белью в цветах «Ротора» – темно синие трусы и голубые майки, я обнаружил, что натянуть на себя сапоги и галифе от ХэБэшки крайне затруднительно. В результате, натягивая форму и обучаясь мотать портянки, я остался среди последних в раздевалке бани и был немедленно «припахан» для уборки душевой (разумеется, это была чистая импровизация наряда по бане), от чего избавился просто выйдя сквозь каких-то крикливых пацанов в такой же как у нас форме, уже почувствовавших себя имеющими право на понудительные вопли.

Форма одежды в нашей части была традиционная и напоминала фильмы про войну – песочно-зеленоватого цвета ХэБэшка, два ремня – тканевый для брюк и всем известный солдатский ремень из кожзаменителя с латунной бляхой, портянки, кирзачи, пилотка.

По мере роста температуры и участившегося отсутствия воды выдали фляжки – всем известные алюминиевые в зеленой ткани и почти гражданские белые пластиковые. Всем, конечно, захотелось иметь настоящие металлические, но этот выбор был неверным, так как они были вполовину меньше по объему и нещадно моментально нагревались. Выдали также по десятку подворотничков, платки, кажется нитки-иголки, но не уверен, может и сами покупали позже в магазине.

Ближе к Присяге выдали парадку и ботинки – богатство хранилось у старшины и выдавалось исключительно для выходов в увольнение. Присягу принимали в парадной форме в надраенных сапогах, белых ремнях и при оружие, правда без примкнутых штык-ножей, а в увольнение отправляли без ремня, но в ботинках. Парадный вид лично мне очень понравился, мы даже прекратили садиться на землю или асфальт при любом удобном случае и старались придать сапогам блеск при малейшей их запыленности.