Журавли-стерхи живут в Якутии и на Ямале. Якутские летают на зиму в Китай, в долину реки Янцзы. Западная популяция стерхов гнездится между устьями рек Мезени и Оби. На зиму журавли с Ямала отправляются в Индию, по пути преодолевая шесть с половиной тысяч километров. Птицы летят в Восточный Раджастхан[1]. Здесь, в окрестностях Бхаратпура, существует область, важная для множества живых существ. На территории чуть меньше тридцати квадратных километров, среди леса и полей, множества малых озер и болот, обитают триста восемьдесят видов пернатых. Здесь зимуют птицы из Средней Азии, Сибири и даже, возможно, Северной Европы. Сегодня это заповедник «Кеоладео-Гана».

В XVIII веке правители бхаратпурского княжества создавали и разрушали военно-политические союзы. Дружили и ссорились с Моголами[2], британцами и маратхами[3]. В начале XIX века время войн закончилось. Княжество растеряло ряд территорий и обзавелось изящно отстроенной столицей – Диг. Наступил период относительной стабильности. В окрестностях храма Шивы Кеоладео-Гана[4] были устроены охотничьи угодья местных махарадж. На первую половину XX века пришелся пик охотничьей активности. В 1938 году вице-король Индии лорд Линлитгоу со свитой уничтожил на охоте около пяти тысяч птиц. Это мрачное событие увековечено в надписи на колонне рядом с храмом Шивы, расположенным в центре заповедника.

Стерхи, возможно, проинформированные богом богов Махадевом[5], не прилетали в этот сложный период. Охоту в заповеднике запретили в 1964-м, и вскоре в парке опять появились сибирские журавли. Увы, птиц становится меньше с каждым днем. В 1996 году в «Кеоладео» добралось только шесть журавлей из Западной Сибири. В последующие годы в этих местах видели лишь одну пару. Считается, что сегодня западная популяция стерхов составляет лишь тридцать особей. Часть птиц погибает от пуль охотников в Пакистане и Афганистане, часть гибнет дома, на Ямале, лишаясь среды обитания от усиления газодобычи.

Для некоторых ненецких родов, родиной которых является Ямал, именно эта птица служила тотемным животным. Ханты и манси издревле играли на музыкальном инструменте тоорсапт-юх, что значит «дерево с журавлиной шеей». Журавли служили помощниками для путешествий селькупских шаманов в другие миры. По количеству фигурок журавля (карра), закрепленных на одежде шамана, можно было судить о его силе. Начинающий шаман сначала не мог удержать своего первого журавля, поэтому изображение крепилось на внутренней стороне бубна. Обретая силу, шаман получал возможность закрепить изображения птиц на своей парке. Выкованные из железа изображения птиц крепились на спину шамана, поднимали его в воздух и переносили в верхние миры. Похоже, журавли следовали по пути своих обычных миграций в мир Шивы и его любимцев ганов, в болотистые охотничьи угодья бхаратпурских махарадж.

Правитель Индии Джахангир[6] был большим любителем животных и птиц. Агенты императора искали диковинных зверей и пернатых по всей стране и за границей. Редкие создания доставлялись ко двору Великого Могола. В его коллекции были зебра и птица додо, южноамериканская индейка и сибирские журавли стерхи. Придворный художник Устад Мансур весьма точно зарисовывал любимцев императора. Изображение стерха работы Устада Мансура сегодня хранится в музее в Калькутте. В «Тузук-и-Джахангири», записках Великого Могола, описана пара журавлей, к которым император-натуралист питал особые чувства. В течение пяти лет пара длинноногих птиц с красными клювами сопровождала правителя в походах. Вольер для птиц располагали в непосредственной близости от шатра правителя. Любимцы Могола жили под присмотром евнуха и были окружены трогательной заботой. Журавли получили имена Лейли и Меджнун. Знаменитая история несчастной любви приобрела под надзором императора новое развитие. В отличие от героев печальной повести Низами журавли Джахангира, вероятно, были счастливы. У птиц появляются птенцы. Когда крики журавлиной семьи привлекают дикого сородича, его отлавливают, и Джахангир собственноручно закрепляет на его ноге золотое кольцо