Мимо проплывали возделанные равнины Пенджаба и размеренная деревенская жизнь. Шел последний день 1996 года. Мы с Лизой обсуждали увиденное и пережитое в Кашмире. Во мне зрела решимость связать свою жизнь с этой сумасшедшей и удивительной страной. Вечером того же дня мы достигли индийской столицы. В 23:30 мы уже сидели за столиком ресторана «Махарани» на Канаут-плейс, подводили итоги и строили планы на грядущий год.

Нам, разумеется, не удалось добраться до моря во время первой поездки. Явно не хватало времени и средств для такого путешествия. Зато мы успели заехать в Агру, где простудились, шлепая босыми ногам по холодному мрамору Тадж-Махала. Побывали в Джайпуре и сходили в кинотеатр на фильм «Раджа Хиндустани». Нас занесло в район Секавати на севере Раджастхана. Там не было дешевых гостиниц, и нам пришлось ночевать на земляном полу деревенского дома. В конце января 1997 года мы вернулись в Москву, похудевшие и изменившиеся.

В XVII веке в Астрахани среди прочих инородцев уже проживают индийские купцы. Однако вплоть до начала XIX века смутные представления россиян об Индии основывались скорее на лубочных образах царевича Иоасафа[18] и царя Пора[19], чем на достоверных сведениях. На рубеже XVIII–XIX веков воображаемая фантастическая Индия начинает обретать реальные черты. В 1786 году в Санкт-Петербурге выходит из печати «Десятилетнее странствование» унтер-офицера Ф. С. Ефремова. Уроженец Вятки Филипп Ефремов описывает события девяти лет своей жизни в Азии. Захваченный в плен кочевниками в оренбургских степях, Филипп Сергеевич был продан в Среднюю Азию. После нескольких лет службы у аталыка Бухарии он бежит в Кашгарию, а затем через Тибет попадает в Индию. Армянский купец, повстречавшийся Ефремову в дороге, содействует отправке скитальца домой на английском судне. В 1782 году Филипп Сергеевич в Санкт-Петербурге. В своих записках он приводит лаконичные, но емкие данные о народах, населяющих Среднюю Азию, Китайский Туркестан, Тибет, Кашмир, описывает обычаи и занятия разных племен. Приводит сведения о географии, маршрутах и состоянии военного дела. Рассказывает он и о пытках. Возможно, именно из «Десятилетнего странствования» почерпнул описание кочевой техники увечья пленников Н. Лесков. «…Подрезывают у ног пяты и насыпают в то место мелко изрубленных конского хвоста волос», – писал Ефремов. Схожая процедура «подщетинивания» описана и в «Очарованном страннике».

Считается, что, планируя Индийский поход, Павел I черпал информацию из доклада генерал-прокурора сената П. Х. Обольянинова № 216 от 1800 года «О развитии торговых связей России с Индией и среднеазиатскими ханствами в XVIII столетии и о мерах по расширению восточной торговли». Генерал сообщает о трех дорогах, используемых азиатскими негоциантами.

Зимой 1801 года Войско Донское было приведено в полную готовность. Подобный полный сбор на Дону случался редко. В XVIII веке лишь дважды: в 1737 и 1742 годах, перед серьезной угрозой нашествия татар. Под командованием атамана Василия Орлова в восточном направлении выступило войско в двадцать одну тысячу казаков, пятьсот офицеров и тысячу калмыков, среди них участники турецких войн и походов А. В. Суворова. Первые полторы тысячи верст до оренбургских степей были пройдены с трудом, но без существенных потерь. После убийства Павла одним из первых указов Александр I отменяет поход. Широко распространено мнение, что поход в Индию был обречен на провал и ярко свидетельствовал о безумии императора Павла. Однако мнение это спорно, и расклад сил в Азии мог бы выглядеть иначе, если бы не трагическое происшествие в Михайловском замке. В это время численность британских региментов Ост-Индской компании составляла пару десятков тысяч солдат. Сипаи были не вполне надежны. Казачье войско в двадцать две тысячи человек было вполне сопоставимой силой.