Поезд «Москва-Николаев» гудел как встревоженный пожаром улей. Скоро граница, а не всё было готово к досмотру. «Баксы» не засунуты в трусы и лифчики, дорогая электроника не разобрана по винтику и не рассована по разным чемоданам, не допит «лишний» виски и не доедено «лишнее» сало.

Кроме того, топили почему-то, как в аду. Поэтому нередко можно было встретить в коридоре мечущихся полуобнажённых гарных дивчин и хлопцев, забывших в суматохе даже собственное имя. Они искали в вагонах ещё неиспользованные для контрабанды люки. Но всё было занято.

Пьяными были все, но некоторые, всё же, пытались соблюсти приличие. Кто-то вроде цыкнул на парочку, решившую заняться под простынёй любовью на второй полке плацкартного вагона. Не ясно, с какой целью он это сделал, выражал недовольство, или просто торопил очередь.

Несколько километров за составом бежала и взбешённо ржала некая голубая кобыла, пытавшаяся укусить своими белыми зубами и розовыми губами что-то торчащее из двери двенадцатого вагона. Кто-то утверждает, что это был голый зад одного Николаевского хлопца, решившего таким образом попрощаться с Россией. Информация не проверена.

По вагонам то и дело проносились толпы подвыпившей молодёжи, устраивающие попеременно в каждом тамбуре танцульки с выкриками «Кто не скачет, тот москаль!» Проводницы с раскрасневшимися лицами как могли спасали поездное имущество от разборки и разорения, но не всегда у них это получалось.

Вакханалия продолжалась почти до самой границы, и достигла своего апогея в тот момент, когда компания нетрезвых мужчин целеустремлённо направилась по направлению к электровозу с целью определения национальной принадлежности оного, и отцепить его, если что, от состава. Разумеется, в том же направлении находился и вагон-ресторан.

Пришлось вмешаться инопланетянам. Тем самым, которые спасли человечество от Чибаркульского метеорита. Они заставили всех успокоиться своим голубым лучом, и люди разошлись спать.

Ко всему этому Петрович не имел абсолютно никакого отношения. Потому что он решил проникнуть в Украину через Крым, и улетел на самолёте в Симферополь.

В самолёте Петровичу посчастливилось познакомиться с одним забавным молодым длинноволосым человеком. Тот представился Арсением, и говорил постоянно не от своего имени, а от «мы».

Петрович славно провёл с ним полётное время, потому что раньше ему такие никогда не попадались.

− Да нет, вы что?! – Умильно убеждал он Петровича. – Ни в какую Европу мы на самом деле не хотим! Это отвлекающий манёвр! На самом деле мы вступим в Халифат «ИГИЛ».

Стюардесса, подкупленная ранее Петровичем, исправно подносила к их креслам новые маленькие бутылочки с коньячком. Время так шло гораздо быстрее и веселее.

− «Нафиг» нам эти немцы с итальяшками, а то хуже – англичанами?! Понаедут всякие гомики, педофилы, толерасты, продыха не будет! А мы своих никак добить не можем. Иммигрантов станет обязательно принимать, многоязычие, демократию вводить, свободы раздавать, границы рушить.

Нетушки, будущее за «ИГИЛом», однозначно! У нас похожий на них менталитет. У них и чистота расы, и свободы много для мужчин, всё просто и понятно… Ты только никому пока не говори, Петрович, ладно?

Арсений икнул и густо покраснел.

− Сам понимаешь! Вот у меня денег много, а жену могу позволить себе только одну.

Есть, конечно, любовница в Крыму. Я там пару лет когда-то министерство возглавлял. Но это не то! Она меня тоже за «фаберже» держит.

Жёны должны в гареме сидеть, мужа ждать и беспрекословно слушаться. А в Европе и Америке бабы творят, что хотят. Даже развестись нормально невозможно – обдерут как липку.