- Умоляю, спасите меня!

- Опять опаздываешь, Генрих, - качала головой женщина.

- На этот раз причина весьма уважительная.

- У тебя все причины уважительные, - продолжала беззлобно ворчать секретарь.

- Я привёл кандидата на должность проверяющего, - гордо выпятив грудь, заявил мужчина.

- Она? - всплеснула руками женщина. - Очередная вертихвостка, мечтающая захомутать мужчину посолиднее?

- Захомутать мужчину вовсе не входит в зону моих профессиональных интересов, - жестко ответила ей.

- Человек? - и без того большие глаза расширились в удивлении.

Спокойно кивнула головой.

- А из этого может что-то получиться, - задумчиво протянула помощница. - Идём, господин Траумэль уже на месте. Представишь девушку, - обратилась она к синеволосому, на что тот отчаянно замотал головой и страшным шепотом сообщил:

- Я вчера немного выпил, а у него великолепный нюх. Учует - и не видать мне премии в этом квартале, а я так хотел купить Селии переговорник последней модели! Выручайте влюблённого юношу, - и моська такая просительная-просительная.

- Ладно уж, юноша, идите работать, - царственно махнула ему рукой на выход, и счастливый донельзя Генри умчался, на прощание подмигнув. - Теперь Вы. Как зовут юную леди?

- Виктория Волконская, - стараясь сохранять спокойствие, ответила ей.

- Что ж Виктория, удачи Вам, - хмыкнула она и шагнула в кабинет. - Господин Траумэль, Вас ожидает кандидат на должность проверяющего по протекции господина Генриха Гоусторна.

- Пусть зайдёт, - послышался глубокий мужской голос с нотками уверенности и даже властности.

Выдохнув, решительно вошла в просторное и удивительно уютное помещение. Крупный мужчина сидел за массивным столом, уткнувшись в бумаги. На мое вежливое покашливание министр поднял удивленные карие глаза и внимательно оглядел меня с ног до головы.

- Что Вы хотели, барышня, и как прошли мимо моей помощницы?

- Виктория Волконская - соискатель на должность проверяющего.

- Вы?

- И меня не интересуют никакие ваши обеспеченные мужчины, я лишь хочу отработать три месяца, отведённые мне по договору, и вернуться в свой мир, - сразу добавила я.

Министр даже слегка улыбнулся:

- Хорошо, давай попробуем. Вот тебе задание. Справишься - приму на работу.

Что ж посмотрим…Без всяких затруднений довольно быстро выполнила все, что от меня требовалось и отдала листы господину Траумэлю. Мужчина бегло просмотрел ответы и довольно улыбнулся:

- Дорогая моя, да Вы - самый настоящий клад! С Вашими знаниями и, я так понимаю, опытом, - на что я кивнула, - Вы идеально нам подходите.

Министр с неожиданной для столь внушительной комплекции прытью выскочил из-за стола:

- Так, сейчас нам срочно необходимо попасть к Королю.

- К Королю? - не на шутку испугалась я. - Но зачем?

- Он должен лично утвердить Вашу кандидатуру.

- Ничего не понимаю, Вы ищете сотрудника министерства финансов или хранителя личной сокровищницы Его Величества?

- В нашем случае, это почти одно и тоже. Что же Вы встали? Вам нужна эта работа или нет?

- Нужна, очень нужна. А какое будет вознаграждение и условия труда?

- Все это обсудим, когда Король утвердит Вас.

4. Глава 4

Пожала плечами, но направилась на выход. Разместившись в служебном магикаре, выехали по направлению к дворцу. Королевский замок стоял на некотором отдалении от города на холме. Удивительно белоснежный с башенками и шпилями, не такой большой как земной Нойшванштайн, что в Германии, но весьма величественный и похожий именно на него. Охрана без всяких проверок пропустила машину во внутренний двор. Водитель открыл дверь, учтиво подал мне руку и помог выбраться. Широкая подъездная дорожка заканчивалась красивой большой клумбой с фонтаном в центре. Внутри каменные стены были щедро украшены картинами, огромными вазами с живыми цветами и гобеленами. Кованые светильники или похожие на таковые давали мягкий желтый свет. Если честно, все это я отмечала для себя машинально. Подумать только, вот-вот встречу настоящего Короля. Петляя по коридорам, дошли до двухстворчатых дверей, у которых дежурила стража. Почтительно поклонившись министру, нас пропустили в приемную. На месте секретаря сидел зрелый мужчина и что-то вежливо объяснял напирающей на него брюнетке. Мамзель была весьма рассержена.