, пока какой-то воин, заметив причину безуспешных попыток, не поразил его в глаз. Так-то упал и погиб Масистий» (IX,22). Здесь даже пояснять ничего не нужно, всё и так предельно ясно. Курций Руф, рассказывая о войске Дария III, также отметит наличие тяжелой кавалерии: «Покрытием всадников и коней служили панцири из железных пластинок, рядами скрепленных между собой» (IV,9). Вооружены эти отлично подготовленные воины были ударным оружием, мечами, луками и короткими копьями, больше напоминавшими дротики, поскольку до длинных копий парфянских катафрактов и сарматов было ещё далеко.

У персидской пехоты тоже были свои особенности: «Ввиду того, что основным оружием был лук, предохранительное вооружение было легким: у пехоты только плетеный щит, который стрелок выставлял перед собой при стрельбе. „Они идут в бой в шапках и штанах“, – описывает Аристагор персидских воинов спартанцам. В другом месте упоминаются чешуйчатые панцири, но ими, по всей вероятности, пользовалась только часть всадников»[28]. Кроме лучников, в рядах персидской армии находились отряды пращников и метателей дротиков, которых набирали среди горных племён. Из этих особенностей вытекала и тактика пехоты персов на поле боя: «Метательный бой был основным видом боя. Мечи и короткие копья являлись второстепенным оружием»[29]. Недаром и Страбон, рассказывая о персах, отметил, что «У каждого есть лук и праща» (XXV,III,19).

Отдавая дань древним традициям, в состав армии Дария III входили подразделения боевых колесниц, которые персы усилили, приделав к колесам мечи и серпы. Правда, действовать эти машины для убийств могли только на ровной местности, и это в определённой мере снижало их боевую ценность. Да и против мобильных и легковооружённых войск, действовавших в рассыпном строю, колесницы были бессильны. Но если им удавалось врезаться в плотный строй вражеской пехоты, то опустошения, которые они производили, были колоссальные. И пусть боевые колесницы стали анахронизмом на поле боя, но при умелом использовании они по-прежнему представляли для врагов страшную опасность. Достаточно просто вспомнить, как грамотно ими распорядились полководцы Митридата Евпатора в битве на реке Амнейон против царя Вифинии Никомеда IV.

Персидские цари охотно пользовались и услугами наемников, среди которых ведущую роль играли военные профессионалы из Греции. Персы не располагали многочисленной и хорошо подготовленной тяжелой пехотой, поэтому данный изъян своей военной системы попытались исправить с помощью греческих наемников. В результате многочисленных войн между полисами и союзами в Элладе появилось огромное количество солдат удачи, которым было абсолютно кому служить, лишь бы платили деньги. А Ахемениды платили щедро. В результате немало греков, как простых солдат, так и военачальников, оказалось на службе персов.

Это были профессиональные бойцы, видевшие смысл жизни в войне, поскольку именно благодаря ей они зарабатывали себе на жизнь. И надо сказать, что зарабатывали неплохо. Получилось так, что именно накануне македонского вторжения Дарий III располагал целой плеядой талантливых греческих стратегов и военачальников, знакомых с особенностями македонской военной доктрины. Это, прежде всего, родосец Мемнон, а также афиняне Эфиальт и Харидем, изгнанные по настоянию Александра из Афин.

Персидские цари проявляли заботу о своей армии, и как свидетельствует греческий историк Ксенофонт, ежегодно проводили армейский смотр. Что же касается военного флота Ахеменидов, то он появился у них лишь тогда, когда персидские армии захватили Эгейское побережье Малой Азии и города Финикии. Именно корабли греков Ионии и финикийцев составляли лучшую, ударную часть, флота Дария III, поскольку сами персы моряками никогда не были. Персидские военачальники умели комбинировать действия армии и флота, полагая, что взаимодействие морских и сухопутных сил даёт решающий перевес в войне.