Не зря у князя Всеволода – деда Александрова прозвание дано Большое Гнездо – восемь сынов и четыре дочери возросли в потомстве его. Несмотря на то, что были они меж собою родными братьями и сестрами одной матери и одного отца дети – не было меж ними дружества. По старшинству шло так: старший Константин, второй Борис (умерший при жизни Всеволода), третий Ярослав (отец Александра) четвертый Глеб, дальше Владимир, Иван и Святослав.

Незадолго до смерти Всеволод составил завещание, где по всей правде расписал, кому чем владеть. Великое княжение – Константину, в те поры княжившему в Ростове, Ростов же – Юрию. Но Константин восхотел оставить себе и Ростов!

Тут бы решить дело миром и увещеванием, но Всеволод в горячности изменил завещание и повелел Константину по прежнему сидеть в Ростове, а Великое княжение отдал Юрию! Потому Константин даже на отцовских похоронах во Владимире стольном не был и уж, конечно, о том, чтобы поменяться княжением с братом Юрием, по отцовскому слову, не захотел. Он предложил ему взять во княжение Суздаль, сам как старший, сесть на великом княжении во Владимире, а Ростов отдать своим детям.

Князь Ярослав встал за брата Юрия, чтобы установить правду по отцовскому слову, как христианину надлежит, но за Константина встал тесть Ярослава Мстислав Удатный со всеми родичами своими, считая, что Ростов – родовое наследие только Константина и никакой передаче никому не подлежит. Полилась кровь!

21 апреля 1216 года сошлись дружины на реке Липице, и Юрий с Ярославом потерпели сокрушительное поражение. Ярослав, видя, как гибнут дружинники Юрия, не в силах ему помочь, ушел с поля боя и увел тех, кто уцелел. Но всю жизнь стоял за ним шепоток насмешливый, дескать, Ярослав струсил, потому бежал. Положили же наземь девять тысяч воинов – число огромное. За что? За гордыню княжескую!

На следующий год братья замирились. Константин вернул Юрию Суздаль, с обещанием, что Юрий примет после него Владимирское великое княжение. Так и произошло. Константин во Владимире и двух лет не накняжил – помер. Стал великим князем Юрий – как Всеволод и завещал. Ну, а девять тысяч отборного войска не воскресли…

Ярослав постоянно повторял Александру:

– Девять тысяч! Только представь, сколько это! И ведь то – не мужики черносошные – дружинники княжеские. Снаряженные, обученные… Эка сила даром полегла в распре!..

Про то, что его самого трусостью попрекали, и не вспоминал. Сказал только с горечью: «На чужой роток не накинешь платок».

Александру же за отца было обидно и горько. Ну какой же он «трус»! Всевременно ведь в сечах, всегда в первом сступе, лицо в лицо с врагами бьется, сколько побед одержал, сколько воюет неустанно, а слушок все ползет, да еще и присовокупляют, дескать, после Липицы побежал Ярослав с Константином мириться, тем за собою Переяслав Залеский, где Александр родился, и удержал.

– А что ж мне было с братом своим единокровным, вечно враждовать? – сказал Ярослав Александру. – Он же допрежь всего брат мой… А что мне это за унижение числят, так кто числит? Какое мне унижение – это брат мой. Что Константин, что Юрий равно!

Слова эти в походе на чухонскую реку Омовжу в орденские земли, как бы мимоходом, Ярославом оброненные, Александр навсегда запомнил. Все как по заповеди Христовой: – допрежь покаяния пред лице Господня – иди примирись с братом своим… С братьями служить надобно, и тому был Александру пример отца и Великого князя Владимирского Юрия.

С Юрием отец дружил, ближе Юрия никого из братьев не считал, и тому Александр был свидетелем.

2.

Оставив при себе малый отряд для охранения от всякого нечаянного наезда рыцарей, Ярослав всю дружину отпустил в зажитья – грабить Орденские земли.