– Извиняйте, товарищ Верховный Главнокомандующий. Я дурак, и у меня всё тоже по-простому. Мне в голову запихали фоторобот смысла, и надо понять, соответствует ли ему ваш смысл. Если соответствует, мы его возьмём и отнесём в наше царство. А дальше как наш надёжа царь-батюшка решит. Вдруг и установит ваш смысл в качестве государственного.

– Было бы неплохо, – одобрил Верховный. – Спрашивай, Иван, свои вопросы дурацкие. Только осторожно.

– А что это – победа? Ежели как смысл.

– Разве старшина Старшой вам не объяснил?

– Объяснил. И я даже не всё не понял. Но я хочу ещё меньше не понять. Чтоб до царя донести и не расплескать из головы.

– В общих чертах победа – это нейтрализация противника. То есть противник оказывается более неспособен совершать против вас враждебные действия. За счёт чего – это особый вопрос. Вы можете противника переубедить, и тогда он сам прекратит вражду либо вообще перейдёт на вашу сторону. Вы можете его разоружить либо сковать, то есть лишить его свободы, и тогда он, хоть и будет желать вам зла, окажется бессилен его осуществить. Но самое надёжное – это полностью его уничтожить. Тогда у него не будет никакого шанса причинить вам дальнейший вред. Среди наших воинов есть сторонники разных методов, но лично я предпочитаю именно этот последний, так как наш противник – это абсолютный враг.

– Здорово. А как это конкретно?

– Как?

– Ну какая победа на ощупь? В смысле на ощупь души. Можно ли её пережить и всё такое?

– Это победу-то? Тут мы всех опережаем на сто очков. В детстве небось драться приходилось? Ну или хотя бы в конкурсах разных участвовать, в соревнованиях, в олимпиадах. Когда чувствуешь своё превосходство, возобладание, перевес, наконец успех в борьбе с опостылевшим противником – что может быть слаще. А потом переходишь от частичной победы к полной: разгром и триумф. Гад повержен, и ты можешь топтать его ногами. Он уже не поднимет голову и не сможет совершать над тобой никаких враждебных действий.

Верховный разошёлся, Иван и Павлин Матвеевич внимательно смотрели на него, не издавая ни звука. Даже Вындрик к ним присоединился, лишь слегка похрюкивая.

– Но это, так сказать, бытовой опыт. После него у вас может наступить даже некоторое раскаяние, потому что вы повергли только временного врага, который по большому счёту не враг. А представьте, когда вы превозмогли истинного, тотального врага – вашего и всего существующего. Вы с ним долго сражались, вы рисковали потерпеть от него ужасное поражение, всё было под самой большой угрозой, какую только можно себе вообразить. Вы настрадались от него сверх всякой меры. И вот – с ним покончено. Навсегда. Это неизмеримое и неописуемое блаженство.

– А зачем это?

– Что зачем? – даже несколько растерялся суровый Главнокомандующий.

– Зачем победа?

Наступила тишина, нарушаемая только звуками вындрикова почёсывания и кряхтения. Наконец, Верховный предельно спокойно вымолвил.

– Победа над врагом превыше всего. Нет и быть не может ничего, ради чего ещё нужна победа.

– Ну вот ты же токмо что сказал про блаженство. Так, может, ты хошь победить ради этого блаженства. Или ради славы. Военные же любят славу победителя. Или ради богатой добычи.

Лицо Верховного Главнокомандующего окаменело, хотя и слегка подёргивалось в районе левого глаза.

– За победу я, как и любой мой солдат, готов отдать что угодно, включая всё. Жизнь, блаженство, любовь, власть, честь. Даже честь, – угрожающе скрипнул он зубами.

– Ну ладно-ладно. Так что же, вот так всю жизнь биться за победу, ни о чём больше не думая?