Не смотря на это, отец всё-таки не удержался от вопроса о наших личных вещах. Он бы хотел, чтобы их доставили нам как можно быстрее. В ответ он услышал, что лично они не решают такие вопросы и за это отвечают другие люди. Отец перевёл свой недовольно взгляд на нас, давая тем самым пронять, что от него ничего не зависит. Это, конечно же, было излишне, поскольку мы шли рядом и всё прекрасно слышали.

Остров оказался не особо велик в ширину. На то, чтобы его пересечь, у нас ушло не больше десяти минут. Когда мы оказались на противоположном берегу, первым, что нам бросилось в глаза, стала небольшая деревянная хижина. Она отличалась от тех, что были в их посёлке (когда мы проходили мимо, я всё же умудрилась краем глаза разглядеть парочку построек). Странность её заключалась в том, что она располагалась над водой, в конце деревянного мостика, соединявшего её с берегом. Конструкция на сваях хоть и выглядела сколоченной на скорую руку, но имела довольно устойчивой вид. Как только мы ступили на мостик, я сразу же убедилась в том, что не ошиблась с выводами, он оказался крепким и прочным. И вот, пройдя по нему всего пару метров, мы оказались на пороге нашего временного дома. Отец потянул на себя незапертую дверь и заглянул внутрь. Хижина оказалась маленькой – метра три в ширину и от силы метра четыре в длину.

В целях экономии места в комнатке стояли две двухэтажные кровати. Они были тесно прижаты к стене, оставляя место по бокам лишь для шкафа и маленького столика. В центре комнаты стояло два стула, но отец их сразу же вынес на улицу, чтобы мы могли без помех вчетвером зайти внутрь.

– Это, наверное, шутка? – обратилась мама к одному из сопровождающих на английском, как только быстрым взглядом с порога оценила комнату.

– Вовсе нет, мадам, – ехидно улыбаясь и одновременно делая вид, что не понимает о чём идёт речь, отвечал тот. После чего, не колеблясь ни секунды, сделал жест рукой, приглашая её войти внутрь.

– Нет уж! – возбуждённо отвечала она и упёрлась своим разъярённым взглядом в отца. Но тот уже находился внутри и рассматривал старую мебель, делая вид, что не замечает маминого негодования.

– Как хотите мадам, – обиженным тоном произнёс тот же самый человек, что указал ей на вход. – В любом случае, это единственный свободный хижина на этот остров. И спать на улица, не рекомендую, – поспешно и строго добавил он. – Пауки, ящерицы, летучие мыши, крабы будут непременно ваша мешать. В доме безопасно, они на мостик не приходить, так что можете спать даже с открытой дверь. Возможно позже появляться возможность вас переселять, но это происходить, только тогда когда кто-то умирать. Кто-то умирать и мы непременно освобождать вам место.

Под конец тирады он широко улыбнулся. В этот момент мамино лицо скривилось от ужаса. Лица Лизы я не видела, но почему-то была уверена, что она вот-вот заплачет.

– Что вам делать, – не обращая внимания на выражение наших лиц, продолжал объяснять он, – жить здесь или ночевать на дереве, решать сама. Мне дело вас предупреждать, – закончил он и пожал плечами. Слушая его, я вдруг поняла: с момента захвата корабля и вплоть до этой минуты я до конца не верила в реальность происходящего. Как Алиса в стране чудес, я падала и падала в глубокий колодец затянувшегося кошмара, отказываясь проснуться и осознать, что всё это происходит наяву. И вот сейчас, видимо, я достигла дна колодца и больно ударилась о реальность. Только сейчас я очнулась.

– Папа, папа! – закричала я во весь голос. Неужели мы будем жить здесь?! – указав пальцем на хижину, я в отчаянье закрыла лицо руками, и слёзы неожиданно и неудержимо, как лавина, хлынули из глаз. Лиза, которая, как я и предполагала, уже давно была готова зарыдать, неожиданно для родителей синхронизировалась со мной и бросилась к матери на шею.