Ну и отлично, теперь я спокойно могу дальше мечтать о смерти родителей, и мне за это ничего не будет? Точно, Бог меня создал такой, значит и все мысли в моей голове – тоже часть его плана! Мне кажется, главная миссия человека состоит именно в том, чтобы мастерски скрывать своё истинное лицо, свою распущенность и свою алчность от окружающих. И у каждого есть особые личные качества, которые нужно уметь каждый день мастерски утаивать. Когда-то нам в школе задали такой вопрос: «Какую суперспособность вы хотели бы иметь?» Кто-то ответил, что хотел бы читать чужие мысли. В этот момент я подумала, что не слышала ничего глупее. Тут со своими-то мыслями сложно разобраться, потому что их за минуту приходит столько, что попробуй за ними уследить. А если добавить ещё и чужие? Я твёрдо убеждена, что все, кто умеет читать чужие мысли, сидят по психиатрическим больницам. Смешная догадка, но что-то мне подсказывает, в этом всё же есть доля правды. Конечно, мне кто-нибудь возразит, что обладая такой способностью, человек сможет контролировать поток чужих мыслей, но тогда дела будут обстоять ещё хуже. У него уже никогда не будет ни семьи, ни друзей, ни даже просто приятелей.

Подумав об этой перспективе, я улыбнулась и открыла глаза, забыв о том, что нахожусь под водой, солёная вода залила их и обожгла роговицу, и я, задыхаясь, вынырнула.

Неподалёку послышались голоса, но в этот момент я оказалась не в силах взглянуть на тех, кому они принадлежат. Наконец, еле разлепив один глаз и то на секунду, я мельком увидела лодку. Она двигалась мне навстречу. Через несколько минуту пара крепких рук схватила меня за плечи и вытянула из воды. «Быстро же до меня добрались», – думала я, вслепую нащупывая место, где можно сесть. В этот момент, чья-то рука меня потянула к себе, и я рухнула на скамью, больше не чувствуя усталости, а только облегчение и прохладу. Все знали, что за этот поступок мне ничего не будет, так как это был не побег. При таких обстоятельствах попытка побега была бессмысленна: вокруг только бескрайний океан и бежать некуда. Бедная девочка перегрелась на солнце, и это было ей необходимо – вот как всё будет интерпретировано. На самом деле, это и был настоящий побег, я мысленно бежала от своей семьи, как бегут от бубонной чумы. Никто из них никогда не выскажет этого вслух, да и я сама никогда в этом не признаюсь, и всё же я хотела сбежать не только от похитителей, но и от родных мне людей. Да, в мыслях я мечтала оставить их там, на захваченном корабле, а самой спастись. Хотя не подавала виду.

Соль перестала щипать глаза, и я, наконец, их свободно открыла. Рука, что помогла мне сесть, принадлежала маме, рядом с ней сидела Лиза. Отца я увидела в последнюю очередь, он старательно не обращал на меня внимания, делая вид, что пристально всматривается в горизонт. Я нарочно впилась в него глазами, выжидая момента, когда сумею поймать его взгляд, сама ещё не зная, для чего. Наверное, чтобы посмотреть на него со злорадством. Показать, что я была права, что нужно было остаться дома. Но он так и не дал мне такой возможности вплоть до окончания нашего пути.

Двигатель лодки взревел, и мы поплыли в неизвестном направлении. Яркое солнце вновь устремило свой взор на нас и нещадно палило всю дорогу, не давая отдохнуть ни секунды.

Океан становился не спокойным, и внезапно налетевший восточный ветер подгонял волны. Они подбрасывали лодку то вверх, то вниз, и минут через двадцать от такой езды меня охватили позывы рвоты. Стараясь их преодолеть, я перебралась на нос лодки, где долетавшие брызги воды могли меня освежить. Это сработало, и позывы прекратились. В тот же момент я ощутила сильный голод, и мне захотелось узнать, как долго нам ещё плыть, но я не решилась задать кому-нибудь этот вопрос. Отец этого всё равно не знал, а те двое, что плыли с нами, не знали русского языка. Возможно английский? Можно было попробовать. Но лучше дождаться, когда они сами на нём заговорят. Так сказать, первые установят правила коммуникации с пленными. Но они молчали. Чувство голода усилилось и с ним росло желание всё же задать этот вопрос. К счастью, когда это желание достигло предела и слова вот-вот должны были слететь с моих губ, на горизонте наконец показалось нечто.