Сама Юля никогда не выразилась бы так, она была просто маленькой девочкой, но смотрела с родителями несколько детективных фильмов и имела представление о том, как говорят и ведут себя сыщики. Поэтому разные мудрёные словечки появлялись у неё сами собой. Но если бы её попросили сказать вслух то, что говорил в её голове Часовски, она бы не смогла или выразилась бы как-нибудь иначе. Ведь даже со взрослыми людьми бывает такая штука: в голове всё звучит красиво и складно, но когда начинаешь говорить вслух получается что-то совсем не то.

Не выпуская альбом с нарисованным детективом из рук, Юля спустилась вниз, зашла в ванную комнату и включила свет. Но, конечно, же её ждало там только разочарование. Если какие-то улики и были, то их давно смыло водой. Пустая трата времени. Девочка в который раз рассердилась на себя, за то, что не занялась расследованием раньше. Сейчас-то, конечно, уже ничего не найти, возможно что-то и было раньше, даже в её комнате, следы, например. Но мама раз десять там убралась и теперь искать что-то было бессмысленно.

Немного поколебавшись, Юля решила осмотреть и тяпку. Она лежала во дворе, в сарае, там же, где и остальные садовые инструменты. Впрочем, спускаясь по ступенькам и проходя между грядок к сараю, девочка уже знала, что это бессмысленно и через пять минут уже шла обратно, не обнаружив ничего нового. Тяпка была обычной, с момента пропажи её несколько раз мыли и использовали, никаких следов найти было невозможно.

Оказавшись снова в доме, Юля прошла в гостиную и, по своему обыкновению, уселась на диван, скрестив ноги. Альбом с детективом она приставила к диванной подушке и стала ждать, когда тот объяснит ей всё происходящее и изложит свои догадки.

Часовски не торопился. Он медленно затянулся и так же медленно выпустил изо рта дым. Затем затушил трубку, и, не вытряхнув из неё пепел, сунул в карман.

«Итак, что мы имеем» – откашлявшись, начал он. – «Есть волос преступника рыжего цвета, который был оставлен на одном из украденных предметов. Украденных или позаимствованных на время – для нас не так важно, если мы хотим во всём разобраться. Моё детективное чутьё подсказывает мне, что предметы были всё же украдены, а участников этого дела как минимум двое (от этой неожиданной догадки Юля вздрогнула, а сердце снова пустилось в пляс). На это указывает то, что предметы были возвращены не на то место, откуда они пропали. Словно один их брал, а второй не знал откуда именно, поэтому и клал не на то место. Впрочем, преступник мог действовать и в одиночку. Просто он рассеянный и забывчивый. Но думаю, это маловероятно и чуть позже я объясню почему».

Часовски сделал паузу, которая понадобилась ему чтобы снова набить свою трубку табаком и закурить. Юле совсем не нравилась эта вредная привычка, и она намеревалась серьёзно поговорить с детективом, чтоб он с ней завязал или, хотя бы, курил не так часто. Но только позже. Сейчас не было ничего важней расследования, и она, затаив дыхание, наблюдала за Часовски, расхаживающим вдоль дивана и пускающим колечки дыма.

Наконец, он заговорил снова: «Следующая улика, если это так можно назвать – капелька воды, которая вытекла из головы игрушечного человечка. Как она там оказалась? Как я уже говорил раньше, только если этот человечек сам побывал в воде. Но каким образом и где? В ванной? Вряд ли. Скорее в каком-то другом месте. С уверенностью утверждать, что это за место я не могу, но есть одно предположение. Но об этом после. Следующее, на чём удалось хоть что-то найти – резинки для волос. Они были сильно растянуты. Высказывались смелые предположения, что их использовали для скрепления чего-то, хвороста, например или соломы. Свою мысль об этом я опять скажу чуть позже. На остальных предметах ни чего не было найдено. Если что-то и было, то уже поздно искать. А теперь перейдём к личности преступника».