– Откуда они в музее? – спросил Юра. – Чай не магазин.

– Ну, не манекены. Фигуры. Их в разное платье обряжают – кафтаны, поневы: дескать, так выглядела крестьянка такого-то уезда, а вот так – мастеровой, так – стрелец допетровской поры. А при смене экспозиций манекены в подвале отлеживаются… отстаиваются… тьфу, пропасть, и слова-то не подберешь. В общем, попал на них пепел. А фигуры возьми и зашевелись. Хранитель перепугался до смерти да и гаркнул: «Стоять!». Те и замерли. Пару часов бывший инженер в себя приходил, а потом к сундуку бросился – вроде видел там тетрадочку с каракулями… Нашел, стал страницы пожелтевшие листать и вдруг замер: рассказывалось в той тетрадочке о траве, пепел которой способен оживлять неживое. А когда станет неживое живым, то будет слушаться первого, кто к нему с человеческим словом обратится. Приказывай – все исполнит: ни сомнений, ни вопросов, ни задержки. Прочитал все это хранитель и… попробовал: эй, говорит, вы, приберите-ка тут! Говорил и не верил, да и как поверить, ведь морок, бред! Но задвигались фигуры, стали мести, драить, скрести… Чисто зомби. И подумал несостоявшийся мэр: с такими нерассуждающими слугами, с такими подручными он вполне может стать…

– …властителем города, – перебил коммерческого директора Юра. – Лихо! Но знакомо. Содрать камуфляж, получится «…».

– …властителем города, – перебил коммерческого директора Юра. – Лихо! Но знакомо. Содрать камуфляж, получится «Урфин Джюс и его деревянные солдаты».

Иван Сергеевич, посмотрел на президента издательства. Кочерга ответил довольной усмешкой.

– Вы правы, – обратился он к Юре. – Конечно, это замечательный детский писатель Александр Волков. Но шельмец-то наш, а? На какую книгу замахнулся! Там у него дальше и Элли – длинноногая москвичка, и Чарли Блэк – отставной полковник, и Железный Дровосек – местный милицейский начальник, и Руф Билан – чинуша-предатель. Никого не забыл, разве что Смелому Льву места не нашлось. Недоработочка… А вообще-то – умелец! Хотя и графоман. И как земля таких носит?

Юра ждал, когда президент «Фолианта» выкипит в своем возмущении до дна. Он разделял негодование Алексея, но придерживал свое мнение при себе. В конце концов проверка его профпригодности еще не закончилась. Или?..

– Должен сказать, Юра, – перешел в иную тональность Кочерга, – хотя один из ваших конкурентов прошел «мушкетерский» барьер, вот этот, «изумрудный», не взял. Правда, есть еще два соискателя, но по нашим сведениям это молодые люди с апломбом, но без какого бы то ни было опыта работы с рукописями. А у вас и здесь все в порядке, уж простите, мы навели справки. Тесты наши вы тоже одолели, так что обсудим детали контракта…

– Нет возражений, – согласился Юра.

О размере оклада он был осведомлен. Сумма его устраивала. И график работы приемлемый. Остальные пункты договора тоже возражений не вызывали. Можно подписывать и с понедельника приступать к исполнению обязанностей редактора отдела детективов.

– Испытательный срок – три месяца, – напомнил Иванов.

Юра кивнул. Обычная практика.

Кочерга встал.

– Хочу представить ваших сотрудников. Не будем с этим тянуть.

Юра беспрекословно последовал за Алексеем. Директор семенил за ними, но в коридоре исчез за дверью с табличкой «Бухгалтерия».

Комната, куда они вошли, была загромождена стеллажами с нестройными рядами разноцветных папок. Кочерга заговорил от порога:

– Девочки, позвольте представить Юрия Максимовича Камзолкина…

И осекся. Комната была пуста. В смысле – безлюдна. Понять это сразу не представлялось возможным, потому что столы «девочек» были укрыты все теми же стеллажами, разгораживающими помещение на некое подобие клетушек.